Пусть памятников будет много

Поиск морально-нравственных ориентиров и «духовных скреп» заставляет тех, кто ответственен за процесс, обращаться к самым разным периодам богатой на события истории России – благо, там всегда есть что-нибудь интересное.

Именно таким образом совсем, по историческим меркам, недавно в нашем календаре появился День народного единства – праздник, призванный заменить День Октябрьской революции. Заменил? Наверное, не совсем. 7 ноября любому взрослому жителю одной шестой части суши было понятно, что именно он празднует, и как события 1917 года связаны с его настоящим. В нынешние времена едва ли хотя бы каждый второй россиянин сможет ответить на аналогичный вопрос в отношении 4 ноября. 

Нет, может, каждый второй и вспомнит, что в этот день в 1612 году наши выдворили ненаших из Москвы. Иные, наверное, даже уточнят, что процесс проходил под руководством Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского. Но вот ответ на главный вопрос «ну и что?», скорее всего, так и не прозвучит. Чему именно надо радоваться? Что накостыляли инородцам? Так мы много раз это делали, порой и с большим КПД. Что спасли монархию? Так у нас вроде не монархическое государство. О каком единстве идет речь, если Второе народное ополчение в подавляющем большинстве состояло из представителей только одной нации?

Все эти мысли и вопросы возникли потому, что на носу очередная кампания по празднованию очередной страницы нашей с вами истории – а именно юбилея начала Первой Мировой войны, каковой случится в августе следующего года. И хотя тут не идет речь о появлении регулярно отмечаемого праздника, однако подход примерно тот же – мы явно не очень понимаем, что именно нам предстоит отметить и как.

Сегодня в связи с надвигающимся юбилеем принято говорить о том, что Первая Мировая война – это одна из забытых страниц российской истории, а забыта она потому, что в советские времена события тех лет тщательно замалчивались. Кроме того, немало говорится и о том, что выход России из войны был ошибкой, мол, проиграли проигравшим. С каждым из этих утверждений можно, а по мне – так и нужно поспорить. 

Историческая литература, если речь не идет о беллетристике в антураже прошлых лет – это вообще такая категория книг, которая мало интересует широкие массы. Причем не только в России. Сложно представить себе среднестатистического американца, у которого настольной книгой является, скажем, трактат об истории Войны за независимость. Так же тяжело вообразить индийца, на сон грядущий изучающего жизнеописание Махатмы Ганди. Ну вот и наши сограждане не больно-то читают историческую литературу. Между тем, литература от этого никуда не пропадает, книги пишутся и издаются, они попадают и в магазины, и в библиотеки.

Так было и с советской историографией о Первой Мировой войне. В 1926 году в свет вышла работа «Царская Россия в мировой войне», в 1928 – сборник статей М.Н.Покровского «Империалистическая война», в 1947 году увидел свет труд Ф.И. Нововича «Дипломатическая борьба в годы Первой Мировой войны», в 1964 – книга авторства А.О. Чубарьяна «Брестский мир». Этот список можно долго продолжать. Естественно, что эти книги писались с учетом господствовавшей в стране идеологии, но информацию об одном из крупнейших военных конфликтов 20-го века они давали. Кстати, и в пост-советское время об истории Первой Мировой войны было написано немало книг, и найти и прочитать их сегодня, в эпоху интернета, куда проще, чем в 40-60-е годы. Так что продолжать сегодня вменять в вину давно умершим советским вождям собственное равнодушие к истории и невежество – как-то нечестно, что ли… В том, что в 1994 году никого не волновало 80-летие ПМВ, а в 2004 – 90-летие, уж точно не Сталин с Брежневым виноваты. 

Что касается самой войны, то до самого выхода из нее Россия не извлекала из военных действий особых дивидендов. Успехи 1914 года сменились крупными неудачами 1915, а знаменитый Брусиловский прорыв 1916 года соседствовал с закончившейся практически ничем Барановичской операцией. Стабильно успешные действия Россия вела против Турции на Кавказском фронте, но Турция в ряду противников Антанты первую скрипку явно не играла. При этом фронтовые части российской армии периодически испытывали проблемы со снабжением, а поддержка войны со стороны широкой общественности с течением времени становилась все слабее. Естественно, что многие детали в этом материале приходится опускать, но, полагаю, суть событий изложена достаточно верно.

Не испытывая никакой особенной симпатии к тем, кто пришел к власти в ноябре 1917 года, рискну, пожалуй, утверждать, что хотя бы в одном большевики точно были правы – выход из войны был для России необходим, и делать это надо было чем скорее, тем лучше. Время, кстати, доказало правоту Ленина и Ко – на коротком историческом отрезке между войнами страна, пусть и ценой колоссального напряжения, смогла сохранить государственность, отстроить экономику, а кроме того, значительно расширить территорию, практически до границ Российской империи. Какова была бы судьба нашей страны, продолжи она «воевать до победного конца», сочли бы нужным наши союзники делиться с обескровленной державой лакомыми кусками отвоеванного пирога – все это вопросы безответные, но что-то подсказывает, что Россию ничего хорошего по окончании войны не ждало.

Все сказанное наводит на мысль, что увековечению в свете грядущего юбилея подлежит память не только тех, кто воевал, но и тех, благодаря кому эта война закончилась. Сравнительно недавно, 14 ноября 2013 года заместитель председателя общественной палаты Владимирской области Юрий Чайковский заявил на пресс-конференции, что к юбилею начала ПМВ было бы неплохо убрать с Соборной площади памятник Ленину и восстановить стоявший там до 1917 года монумент Александру II. В этом предложении смущает многое. Во-первых, Юрий Викентьевич повторяет ошибку так нелюбимых им ленинцев – он предлагает создать новую историческую память, стерев при этом старую. Проще говоря, памятник Ленину на «Соборке» сегодня для подавляющего большинства владимирцев такой же привычный элемент города, как для владимирцев начала 20-го века – памятник императору-освободителю. Во-вторых, совершенно неясно, какое отношение имеет погибший в 1881 году самодержец к 100-летию начала войны. В-третьих – уж если памятника заслуживает руководитель государства, который, с большими оговорками, но все-таки сделал крестьян свободными, то и руководитель, при котором те же крестьяне, и не только они, начали, наконец, учиться читать и писать (декрет Совнаркома «О ликвидации безграмотности в РСФСР» появился на свет в 1919 году), тоже заслуживает признания потомков.

«Памятники надо ставить тем, кто предотвратил войну, а не полководцам», - писал афорист Аркадий Давидович. Раз уж есть во Владимире люди, которым хочется к юбилею начала ПМВ поставить какой-нибудь памятник, могу предложить кандидатуру на увековечение. В 2014 году, и тоже, кстати, в августе, исполнится 40 лет со дня смерти Александра Белышева. Сегодня эта фамилия тоже не на слуху. Между тем, Александр Викторович Белышев имеет непосредственное отношение и к Владимирской области, и к Первой Мировой войне, и к ее окончанию. Уроженец Вязниковского уезда (теперь, правда, это уже территория Ивановской области, но у нас и некоторых кировчан сравнительно недавно, каких-то десять лет назад, в земляки записывали, так что не страшно), он получил образование во Владимире, в техническом училище. А потом был призван на флот. Летом 1914 года Белышев стал машинистом крейсера «Аврора». Того самого, да. «Аврора», кстати, не только холостыми по Зимнему дворцу стреляла. Дозоры, походы и траление в водах Балтики, огневая поддержка десанта в Рижском заливе – это лишь немногое из военной биографии крейсера. 

Ну а потом Александр Белышев стал комиссаром уже революционного корабля, и именно по его приказу 25 октября 1917 года по старому стилю комендор «Авроры» Евдоким Огнев и сделал тот самый холостой выстрел. Выстрел, который дал старт новой эпохе в истории России – эпохе кровопролитной, полной человеческих трагедий, но полной и великих свершений. Свершений, для которых одним из главных условий был выход из войны. Чем не повод?

А Александр II, конечно, тоже заслуживает памятника. Например, в 2018 году, когда исполнится 200 лет со дня его рождения – почему нет? Только, может быть, лучше найти ему какое-то свое, особое, новое место? Тогда и у потомков будет возможность смотреть на монументы представителей разных эпох, носителей разных, порой диаметрально противоположных убеждений. И понимать, что история нашей страны – это не детектив Дарьи Донцовой, который может и захватывает, но уж больно прямолинейный, а, скорее, толстовская «Война и мир», многогранная, противоречивая и просто очень интересная. 

Пусть памятников будет много.