След дружеской прогулки

Литературное краеведение

Любимый герой Э. Казакевича был родом из Коврова

60 лет назад, в январе 1953 года журнал «Новый мир» опубликовал повесть «Сердце друга», которая переиздается и в наши дни. А 100 лет назад, 24 февраля (по старому стилю – 11-го) 1913 года родился автор этой повести Эммануил Генрихович Казакевич. Родился в Кременчуге Полтавской губернии, окончил машиностроительный техникум в Харькове, вторую половину жизни работал в Москве (с перерывом на фронтовые дороги, которыми дошел до Берлина). И однажды совершил небольшую прогулку по Коврову, оставившую не такой уж маленький след в отечественной литературе.

МОРЯК ИЗ «ГОРОДА ТКАЧЕЙ И МЕТАЛЛИСТОВ»

«В Акимове все было от моряка – даже глаза, зеленоватые, цвета моря. А рябинки по всему лицу тоже, казалось, не от оспы появились у него, а от едкости соленой морской волны», – так представляет читателям Э. Г. Казакевич главного героя повести «Сердце друга» Павла Акимова, который служил на Черноморском флоте, войну встретил лейтенантом, командиром морского охотника – корабля четвертого ранга, и оказался в пехоте после того, как тот затонул при выполнении боевого задания. И тут же сообщает подробности его довоенной биографии: «На самом же деле Павел Акимов был родом из города Коврова, от которого до моря не всякая птица долетит… Акимов, работавший токарем-инструментальщиком, слывший деятельным общественником, и был тем идеальным комсомольцем для флота, о котором мечтают райкомы и горкомы комсомола на всем протяжении нашего обширнейшего из государств».

Когда в январе 1953 года в журнале «Новый мир», главным редактором которого был А. Т. Твардовский, впервые была опубликована повесть «Сердце друга», Эммануил Генрихович уже вошел в число признанных мастеров военной прозы. В годы Великой Отечественной он, в отличие от многих других фронтовых корреспондентов и литераторов, не писал о войне, а воевал. От рядового Московского народного ополчения до начальника разведки стрелковой дивизии и помощника начальника разведотдела 47-й армии, два ордена Отечественной войны, два – Красной Звезды, четыре медали – таковы итоги его боевого пути. Пути, на котором вызревали замыслы будущих книг. Первая повесть о разведчиках – «Звезда» была отмечена Сталинской премией, вторую – «Двое в степи» – встретила волна жесткой критики, а за роман о заключительном этапе войны – «Весна на Одере» автор получил вторую Сталинскую премию.

Но как же главным героем его новой книги оказался житель Коврова, «города ткачей и металлистов»? Ответ можно найти в очерке нашего земляка Сергея Никитина «Ковров».

ПОДАРОК ЮНОГО ЛИТЕРАТОРА

Впервые очерк опубликован в «Литературной газете» осенью 1967 года, а затем в переработанном виде стал одной из глав книги «Меж лесных берегов»: «Помню, когда я водил Эммануила Генриховича Казакевича по нашему городу, рассказывая все, что знал из его истории и о настоящем житье-бытье, он качал головой и подтрунивал: «Как иметь такой материал, такой народ вокруг и не написать о нем! Эх, молодежь!..».
Спустя немного времени я читал в его повести «Сердце друга» и про зверолова Елифана, и про Ковров, и про Заречную слободку, которую он сделал родиной своего главного героя».

Никитин, делавший в то время первые шаги в литературе и журналистике, познакомился с лауреатом двух Сталинских премий Казакевичем на третьем областном совещании молодых литераторов во Владимире 14–15 июля 1950 года. В 1950–1951 годах Казакевич жил в деревне Глубоково Вязниковского района, не раз бывал на Владимирщине и позже. Он не только сам творил – вместе с А. Т. Твардовским, А. И. Фатьяновым много помогал местным литераторам, особенно начинающим.

Имя Сергея Никитина можно не раз встретить на страницах воспоминаний Э. Г. Казакевича. Например, Г. О. Казакевич писала о муже: «Он затеял и осуществил издание областного альманаха «Владимир». Наша изба стала штабом альманаха… В Глубоково приезжали члены редколлегии, авторы. Помню совсем юного Сергея Никитина, который жил у нас в избе, пока «доводил» свои рассказы».

Под редакцией Казакевича выпущена первая книга рассказов Никитина, с его помощью несколько рассказов опубликованы в 1952 году в «Огоньке», он же дал рекомендацию Никитину для вступления в Союз писателей СССР. Томик «Звезды» с дарственной надписью автора – «Сергею Никитину с надеждой и лучшими пожеланиями. 11.1.51» открывал в личном собрании Никитина своеобразную «библиотечку» книг с автографами писателей.

К. М. Никитина вспоминает, что Сергей Константинович именно «при поддержке Казакевича быстро пошел в гору… Казакевич относился к нему тепло, по-дружески. Сергей тоже уважал его до конца дней своих. Жаль, что Сергей не успел закончить воспоминания о Казакевиче: на его рабочем столе остались только наброски к задуманным мемуарам».

Мемуары остались ненаписанными, но, знакомя столичного гостя с родным городом, Никитин, сам того не подозревая, подарил Казакевичу родину и биографию главного героя его новой повести.

ПЛАКАЛ, КОГДА ПОГИБ АКИМОВ

Командир батальона Акимов стал любимым героем Казакевича. В первоначальном варианте даже повесть назвал по его фамилии – «Акимов», или «Павел Акимов», чего не бывало при работе над другими произведениями. Ни у одного героя других книг Казакевича нет такой подробной довоенной биографии. В нее вошли и пейзажи нашего города и окрестностей, и штрихи истории, и упорство Акимова в учебе и работе на экскаваторном заводе, где он «стал лучшим специалистом по части самых тонких токарных работ», и рыбалка на Клязьме, Уводи и Нерехте, которая стала «тем тренировочным полем, где Акимов, сам того не зная, готовился к морской службе».
Действие повести, кроме одного эпизода, разворачивается вдали от Коврова – сначала в осенних боях 1943 года в Белоруссии, когда встречаются Павел Акимов и юная переводчица Аничка Белозерова, дочь известного медика, генерала и профессора, которая ушла на фронт, оставив учебу в институте. Затем – глубокий тыл, куда дивизия выведена на отдых и где Аничка становится женой Акимова – за час до того, как он уезжает к новому месту службы. Павел смог добиться возвращения на флот – но попал не на любимый Черноморский, а на Северный, в Заполярье. Однако ковровские мотивы звучат не раз – и когда Акимов рассказывает Аничке о городе, и когда получает письма из дома, и в заключительной главе, когда летом 1946 года Аничка приезжает в Ковров, чтобы встретиться с родителями Павла.
Когда создавалась повесть (да и гораздо позже), работа ковровских оружейников не могла быть отражена в открытой печати. Поэтому Казакевич не раз упоминает экскаваторный завод, но ни слова не говорит о фронтовых бригадах, бронепоезде «Ковровский большевик», знаменитых конструкторах стрелкового оружия – обо всем, без чего сейчас немыслим рассказ о Коврове в годы войны. Нарушить цензурные ограничения нельзя было даже в литературном произведении. Все спрессовано в одну фразу, которую произносит Гордей Петрович Акимов – отец Павла, показывая Аничке город: «А в Отечественную войну ковровцы… – Старик замолчал, потом добавил глухим голосом: – Отдали все, что могли». (Кстати, Казакевич, Никитин, как и другие литераторы и журналисты в то время жителей Коврова называли только так – ковровцы. Другой вариант – ковровчане – внедрили позже).

Был ли у Павла Акимова реальный прототип в жизни? Если всех главных действующих лиц другой повести – «Звезда» – однополчане Казакевича и журналисты-исследователи нашли в реальной истории войны и назвали поименно, то в отношении Павла Акимова подобного не случилось. Сам автор, отвечая на вопросы читателей, говорил о реальности описанных в «Сердце друга» событий, но опять же не называл конкретных имен. В поисках ответа стоит вспомнить непростую историю создания книги, к окончательному варианту сюжета которой Казакевич пришел не сразу.

Вначале он задумал «северную», «норвежскую» повесть – о моряках Северного флота, освобождавших Норвегию. Затем, поняв, что не хватает личных впечатлений (сам он там не воевал), он начал книгу боями в Белоруссии. Газетные сообщения о том, что летом 1951 года могилы советских воинов в Норвегии подверглись надругательствам, стали окончательным импульсом к написанию повести. Тогда же Казакевич познакомился с нашим городом. Повесть «Сердце друга» родилась из сложного творческого сплава самых разных источников, впечатлений, и вряд ли у главного героя был конкретный прототип.

Но в книге можно увидеть отголоски реальных судеб наших земляков. В последний бой Павел Акимов идет в октябре 1944-го, в дни Петсамо-Киркенесской операции. В реальной истории войны в то же время и на том же участке фронта погиб наш земляк, командир роты минометчиков А. П. Генералов, ставший посмертно Героем Советского Союза. О его подвиге хорошо знали в Коврове, когда сюда приезжал Казакевич, и возможно, именно поэтому в книге рядом с морскими пехотинцами Акимова в атаку идет командир роты минометчиков с бойцами.

Любимый герой Э. Г. Казакевича погиб – как не раз бывало в его книгах, как погибали реальные любимые люди в дни войны. Какой ценой далась эта гибель автору – свидетельствует запись в его дневнике: «Вчера писал сцену смерти Акимова и все время плакал во время писания. Все лицо мое стало мокрым от слез, и пришлось снять очки, совершенно залитые слезами. Этого со мной никогда не было».

«ИДЕЙНЫЕ ОШИБКИ», ИЛИ ТОНКОСТЬ И ГЛУБИНА?

Сразу же после журнальной публикации в «Новом мире» повесть «Сердце друга» оказалась под огнем критики – причем на уровне высшего литературного руководства, на заседании президиума правления Союза писателей СССР. О содержавшихся в повести «ошибках идейного характера» говорил А. А. Фадеев, который был не только автором романа «Молодая гвардия», но и генеральным секретарем Союза писателей, членом ЦК КПСС. Впрочем, через несколько месяцев он признавал несправедливую резкость ряда своих критических замечаний.

Но дело было сделано – получив «добро» на высшем уровне, взялись за работу критики в газетах и журналах. И даже Фадеева приводили в недоумение их явные перехлесты, о чем он говорил 8 апреля 1953 года на заседании президиума: «Нельзя допускать, чтобы отдельные упреки критики писателю служили основанием для того, чтобы сразу же зачислять писателя в разряд халтурщиков… Подверглась справедливой критике повесть Э. Казакевича «Сердце друга», и вот в «Вечерней Москве» появилась рецензия С. Иванова, где к этой повести уже подверстана и повесть «Звезда». В «Звезде» есть свои недостатки, которые можно критиковать, но эта вещь заслуженно вошла в фонд хороших произведений о Великой Отечественной войне. А тут – бац! – и нате: все зло, мол, началось еще со «Звезды».

На 2-м Всесоюзном съезде советских писателей в 1954 году один из руководителей Союза писателей К. М. Симонов, выступая с содокладом «О советской художественной прозе», привел «Сердце друга» как один из примеров «недостаточно требовательного отношения к делу, нестойкости перед лицом первого успеха».
И все это говорили о книге, которую сам Казакевич ценил выше других, даже отмеченных Сталинскими премиями, о чем писал в дневнике: «Кажется, «Акимов» лучшее из всего, что я до сих пор написал. Наиболее близок он к «Звезде», но надеюсь – на высшем этапе мастерства».

Но далеко не все были согласны с официальными оценками идеологов и литературного руководства. В защиту Казакевича выступил на 2-м съезде советских писателей В. А. Каверин, который среди примеров тонкости и глубины художественного воплощения материала назвал превосходную, с его точки зрения, повесть «Сердце друга».

Высоко оценивали повесть читатели, включая фронтовиков. Автор получил около 2 тысяч писем, военные моряки благодарили «за прекрасно написанную книгу».
Поддерживал Казакевича, причем, начиная с этапа работы над рукописью, А. Т. Твардовский. А вот в какой ряд он ставил военную прозу Казакевича уже после его смерти, в 1968 году, когда появились многочисленные произведения других авторов: «После того, что написано о войне и солдате… Эм. Казакевичем, Г. Баклановым, Василем Быковым и др., где все, как говорится, из первых рук, все добыто собственным опытом воина, нельзя писать о войне и солдате понаслышке и по книгам».

НОВЫЙ ГЕРОЙ – С БЕРЕГОВ КЛЯЗЬМЫ И НЕРЕХТЫ

Повесть «Сердце друга» стала первым, но могла бы оказаться не единственным крупным произведением Э. Г. Казакевича с «ковровскими страницами». В период жизни во Владимирской области, еще при работе над рукописью «Акимова», у него стал созревать план большого, гигантского (по его собственным словам) романа «Новая земля» (другой вариант – «Новое время»), действие которого происходит четверть века – с 1924 по 1950 год и «в котором вся наша жизнь, главные и второстепенные ее стороны должны найти отражение – верное, объективное».
Действие романа должно было происходить в Москве и небольших городах и деревнях, на советских новостройках и в зарубежных странах, на разных континентах. Среди широкого круга персонажей были намечены и реальные, а главный герой, как и Павел Акимов, родом откуда-то из наших мест. Об этом Казакевич вполне определенно писал еще в 1952 году, вспоминая совсем недавнее пребывание во Владимирской области: «Я бродил по деревням и поселкам, беседуя с людьми, знакомясь с их работой, входя в мельчайшие подробности их жизни, я охотился и ловил рыбу в Клязьме и Нерехте. Там, в тех местах будет протекать детство героя моего романа». Обратите внимание на упоминание не только Клязьмы, но и Нерехты – четкое указание на то, что главный герой родом если не из Коврова (вряд ли бы писатель стал повторяться после «Сердца друга»), то из ближайших его окрестностей.

А в 1961-м, ставя в планах на первое место роман, его первый том, он снова вспомнил не какое-то иное из опубликованных произведений (их было уже немало, и каждое по-своему дорого автору и читателям), а именно «Сердце друга»: «У меня чувство, что только теперь начинается моя настоящая литературная работа, что все ранее написанное – подготовительный, во многом еще робкий этап. У меня теперь медвежья хватка, я все могу. Я снова, как во время писания «Сердца друга», начинаю бояться за свою жизнь – не от страха смерти, а от страха не исполнить то, что предначертано».
Увы, исполнить это было не суждено – он умер 22 сентября 1962 года, не дожив даже до пятидесяти. К. Г. Паустовский в те дни в статье «О человеке и друге» писал, что Казакевич «принадлежал к первым и лучшим людям нашего времени – по остроте и смелости мысли, по вольному и умному таланту, глубокой честности, по блеску его воображения и тому бурному человеческому обаянию, которое мгновенно покоряло всех».

В период бурных перемен и переоценки казавшихся незыблемыми истин лучшие книги Э. Г. Казакевича продолжают переиздаваться, в их числе и «Сердце друга». Видный немецкий ученый-славист, профессор Кельнского университета Вольфганг Казак через 30 лет после смерти Эммануила Генриховича и через 40 лет после создания книги обратил на нее внимание в «Лексиконе русской литературы XX века»: «В повести «Сердце друга» (1953) особо выделяется тема гуманности на войне».
И мы, открывая недавно выпущенный томик Казакевича, перечитаем такие строки: «…Они сейчас даже не интересовали его как люди, а только как исполнители той державной воли, которая заставляла командира дивизии и полковника Верстовского, майора Головина и его, Акимова, пушкарей, связистов, саперов, весь полк, всю дивизию и всю армию сражаться и жертвовать собой». Страницы написанной через несколько лет после войны, еще при жизни Сталина, повести «Сердце друга» вполне могут стать материалом для размышлений в наших дискуссиях XXI века об итогах и уроках Великой Отечественной, истоках и цене Победы.

Или просто заглянем в Ковров сороковых годов прошлого столетия вместе с Аничкой Белозеровой, которая от вокзала «прошла по Абельмановской улице, потом по Базарной, миновала старинные каменные ряды, набережную, перешла через мост и очутилась в Заречной Слободке». Что-то изменилось, ушло безвозвратно, но многое по-прежнему узнаваемо на этих улицах, по которым юный Сергей Никитин водил московского гостя Эммануила Казакевича. Не каждой дружеской прогулке суждено оставить такой след в литературе.

В. НИКУЛИН,
заведующий техноцентром
завода им. В. А. Дегтярева.