Второй вариант капитана Суровцева

…В перерыве одного из проводимых во Владимире ветеранских мероприятий на фоне неторопливых разговоров вдруг  раздалось неожиданно громкое:
- Курсант Буреев!
Словно током пронзило из дальнего прошлого, и «автоматика подсознания» сработала безупречно:
- Я!
- Вы почему не узнаёте своего первого командира роты?
- Товарищ капитан, это вы?
- Я. Только не капитан, а полковник. В отставке. А вы?
- Точно так же.
Но когда мы обнимались, я чувствовал себя всё тем же зелёным курсантом, счастливо примеченным высоким начальством. Рядовым по давнишнему статусу, хотя и нацепил  я солдатские погоны аж в 24 года, после окончания Владимирского пединститута, учительства в Дагестане и работы корреспондентом Кольчугинской редакции радио. Кстати, именно этот жизненный опыт стал для меня «отягчающим обстоятельством» в солдатской службе, ибо «пожилому», да ещё женатому, имевшему дочь мужику «играть в войнушку» вместе с молодыми парнями не только казалось довольно зазорным, но и было весьма обременительно. К тому же наш ротный, капитан Суровцев (по этимологии фамилия - явно от слова «суровый»), оказался не просто на редкость строгим командиром, но и настоящим фанатиком физподготовки. Особенно он любил бег, марш-броски, кроссы, а своё пристрастие к ним, естественно, переносил   на нас. Поэтому нашу роту 145-го ОУБ МСВ (отдельного учебного батальона местных стрелковых войск - были когда-то такие), дислоцировавшегося в военном городке во Владимире, не случайно прозвали «десантной».
Вот конкретный пример.
Ещё только начало шестого - спать и спать бы! - но в казарме звучит:
- Рота, подъём! Тревога! Строиться внизу - без оружия и шинелей.
Сыплемся гурьбой вниз по широкой лестнице. И минуты не прошло - построились в две шеренги на ещё не расчищенной от снега площадке. Ёжимся под пронизывающим морозным ветром. Капитан Суровцев непогоды словно не замечает, хотя тоже в одной гимнастёрке и даже (форму одежды нарушает!) - без шапки.
- Р-рота! Напра-во! За мной бегом марш!..
Сначала бежим по привычному для утреннего «променада» маршруту: вокруг плаца. Но тесно же в городке. За ворота, в поле!..
- Вспышка слева! Ударная волна прошла. Вперёд! Вспышка справа! Рота попала под пулемётный огонь…
Значит, надо ползти.
- «Противник» на рубеже одинокого дерева!..
Занимаем и мы оборону: рассредоточиваемся по фронту. Затем атакуем…
В городок возвращаемся раскрасневшимися, взмокшими не столько от снега, сколько от пота. И - в приподнятом настроении! Из других подразделений на нас смотрят с завистью: «Десантники уже взбодрились!..».
От кого-то из сослуживцев капитана Суровцева узнали причину его пристрастия к физподготовке. Оказывается, войну сержант Суровцев закончил тяжело раненным в ногу. Лежал он, не поднимаясь с койки, пока пожилой хирург не сказал ему по-мужски: «Вариантов, парень, у тебя два. Или мы тебя подлечим, насколько сможем, но ты всё равно останешься инвалидом, или ты сам за себя возьмёшься и разработаешь ногу». Сержант «взялся»: сначала с помощью медсестёр стал садиться на постели, потом - вставать, затем потребовал костыли. Сестрички плакали, когда он, сам со слезами на глазах от невыносимой боли, пытался идти по коридору:  падал, вставал, снова шёл…
Потом Василий Суровцев засунул костыли под койку и начал ходить, опираясь на палку. Затем и её бросил. А через какое-то время стал делать пробежки по дорожкам госпитального двора и даже… прыгать! И рана на бедре не только закрылась, но и вполне приемлемо зарубцевалась. Так что выписали сержанта с записью: «К военной службе годен». Чем он и не преминул воспользоваться: поступил в военное училище. Так упорный сержант-фронтовик стал офицером.
А занятия спортом не прекращал. Говорили, что по бегу, лыжам и почти всем видам лёгкой атлетики капитан Суровцев имел разряды - от третьих до первых…
…Физические нагрузки мне на первых порах казались невыносимыми. Помню, после отбоя я с трудом взбирался на свою койку второго яруса и перешёптывался с также призванным после вуза товарищем из Москвы:
- Ну, как ты?
- Терпимо. А ты?
- Тоже нормально. А раз сегодня выдержали, то, значит, и завтра выдержим!..
Выдержали и весь многотрудный курс в «учебке», причём - не только физически. Военному делу тогда учили самым что ни на есть серьёзным образом. Причём опять-таки темп задавал личным примером сам командир роты. Основной метод его был: «Делай как я!».
И ещё он любил повторять: «Больше пота в мирное время - меньше крови в военное». Да и весь задаваемый им стиль жизни в подразделении незаметно воспитывал курсантов в нужном духе.
В подтверждение - ещё пример.
Опять-таки - утро, но не раннее. Уже была физзарядка, туалет, заправка коек, уборка помещения. Ждём команды строиться на завтрак. И тут дневальный у тумбочки:
- Рота, смирно!
Командир пришёл! Мы все замерли, кто где был. Однако, как остряки потихоньку шутили, по принципу «ещё смирнее», ту же команду звонко повторяет старшина роты - и чётким строевым шагом, начищенные сапоги блестят, ладонь к головному убору - направляется к ожидающему его у входа в казарму командиру роты.
- Товарищ гвардии капитан! - рапортует он. - За время вашего отсутствия в роте происшествий не случилось. Гвардии старшина, старшина сверхсрочной службы, старшина роты старшина Сердюк!
От такого «титула» в духе испанского гранда мы не можем сдержать улыбок, но невольно любуемся этими образцовыми служаками. Подтянутые фигуры, обмундирование - словно с иголочки, движенья скупые, слова чёткие…
- Вольно! Проверим порядок.
Ротный достаёт из кармана аккуратно сложенный белоснежный платок и проводит им по спинке кровати верхнего яруса.
- Старшина, как же так? Пыль!
- Виноват, товарищ капитан. Устраним! Дневальные, взять вёдра и тряпки!..
И всё это - не ради показухи и даже не только для нашего воспитания: строжайшая гигиена в помещении, где живёт полторы сотни занимающихся тяжким трудом мужчин, просто необходима. Это в сознание каждого на всю жизнь врезалось. Как и очень многое другое…
 По окончании «учебки» я был направлен в роту охраны Эсинского арсенала (сейчас он рассекречен и недавно даже юбилей широко отметил). Через какое-то время меня, ставшего всего лишь младшим сержантом, назначили… аж командиром взвода! Причём какого! 45 человек в подчинении. Замполит части Герой Советского Союза подполковник В.П. Абаляев несколько раз проверил несение взводом караульной службы, побывал на проводимых мною занятиях, но похвалил не меня, а капитана Суровцева:
- Умело Василий Лукич кадры готовит! Вот что значит - фронтовик…
…Во время службы в редакции газеты Закавказского военного округа я попал на горной дороге в автоаварию. Компрессионный перелом левой ключицы, переломы руки и нескольких рёбер. Правда, без смещения костей, но зато мышцы и сухожилия - в клочья. Госпиталь, затем 40 дней дома в тугой повязке… Когда хирург стал осматривать «результаты сращения», я сразу вспомнил сержанта Суровцева. Врач и со мною не стал сюсюкать: «Мы можем комиссовать вас, но вы можете попытаться восстановить функцию руки. Разрабатывайте!». И я последовал примеру Василия Лукича. Причём мои домашние также со слезами убегали в другую комнату, когда я, перебирая пальцами по ковру, с каждым днём поднимал руку всё выше и выше. Через год я мог уже поправлять левой рукой на голове фуражку, а ещё через два-три «функция» практически полностью восстановилась…
 О роли  приобретённой благодаря первому командиру роты выносливости и говорить излишне. Причём не только для службы.  Занимаясь горным туризмом, я также мог без проблем по три дня подниматься с тяжеленным рюкзаком за спиной по едва заметным тропинкам над пропастями к перевалу Большого Кавказа, а потом ночевать на «снежнике». И даже когда довелось выдерживать испытания «по контрасту» - быть с «подсоветными» арабами в раскалённой аравийской пустыне Руб-эль-Хали (а жара для нас, северян, пострашнее любого мороза!), я тоже вспоминал нашего ротного и думал: «Выдержал нынешний день - значит, выдержу и завтрашний!..».
И так - всю жизнь…  Да, правильно в своё время говорили, что армия была  школой жизни. Особенно, если учителя в ней были такие, как В.Л. Суровцев.
И я всей душою присоединяюсь к высказанному в газете пожеланию его сослуживца-ветерана: «Живите долго, Василий Лукич!».
Автор: Адольф БУРЕЕВ, гвардии полковник в отставке.