Встреча у памятника

В статье, рассказывающей о праздновании Дня семьи, любви и верности в Муроме, говорилось и о том, что даже в далеком от здешних мест городе Омске 8 июля нынешнего года состоялось торжественное открытие величественного памятника муромским святым Петру и Февронии, в честь которых и шествует уже четвертый год по стране этот праздник.

Поэтому, приехав в отпуск в Омск, я не преминула посетить парк, где установлен монумент в честь символических хранителей семейных ценностей. Стоит сказать, его сразу «обжили» местные новобрачные. Благо, рядом в том же парке расположен красивый Никольский казачий собор, где, как я заметила, венчаются многие молодые пары, а потом идут поклониться Петру и Февронии Муромским, возложить к их ногам цветы.

День стоял жаркий, что в последние годы в южной Сибири стало обычным явлением, поэтому я присела тут же у памятника на одну из лавочек, укрытых тенью высоких деревьев. Рядом сидела пожилая женщина, которая, глядя на «кортежи» новобрачных, подносивших к памятнику святым супругам цветы, почему-то смахивала с глаз слезы явно не радости и умиления. Не удержавшись, я поинтересовалась, не могу ли чем-нибудь помочь моей случайной соседке? Но та, махнув рукой, ответила:

- Извините, я, наверное, действительно не вписываюсь в празднество, здесь происходящее. Хотя, как и все, радуюсь за молодых, счастья им в душе желаю, только вот не могу отделаться от мысли, не поздно ли в нашей стране взялись за восстановление семейных ценностей. Да и помогут ли теперь святые спасти и вернуть эти самые ценности?

После такой философской тирады я не могла не спросить, не преподаватель ли философии моя собеседница? Но она сказала, что всю жизнь проработала врачом-невропатологом. А помолчав немного, добавила: «Философами, к сожалению, нас порой сама жизнь делает». Так, слово за слово, разговорились, и Иветта Николаевна, так представилась моя собеседница, поведала печальную историю своей семейной жизни, которую теперь и я просто не могу носить в себе.

Иветта и Петр встретились еще в мединституте, там же и студенческую свадьбу отыграли. С годами он стал ведущим хирургом одной из Омских больниц, возглавлял большое отделение. Она была обычным невропатологом в поликлинике. Многие завидовали их дружной семье, в которой вскоре появился и первенец. Алешка с малых лет не доставлял особых хлопот супругам. Хорошо учился, после школы сразу в мединститут поступил, о другой профессии даже и не думал. Стал, как и отец, хирургом, причем многие коллеги говорили, что его, как и отца, Господь в темечко поцеловал. Вскоре ему стали доверять и сложные операции. Казалось, ничто не омрачало жизнь семьи, которая спокойно катилась по раз и навсегда очерченному руслу. Первая трещинка появилась с приходом в дом молодой жены Алеши. Красивая, веселая выпускница иняза Аллочка чуть ли не с первых дней заявила, что жить они не умеют. Дескать, стыдно Петру Андреевичу, ведущему хирургу и зав. отделением, жить, пусть даже и в «сталинке», но в «трешке», и ездить на старой «Волге». Вскоре жене стал вторить и Алексей, по макушку в нее влюбленный. Когда у молодых родился Денис, Аллочка все чаще стала попрекать мужа за невысокую зарплату. «К тебе люди очередь занимают, а ты копейки получаешь», - не раз слышала Иветта Николаевна сетования невестки, которая не считала нужным скрывать своих претензий и от свекров. Так что вскоре, несмотря на уговоры родителей, Алексей ушел из больницы и занялся предпринимательством. Но правильно говорится: кому что дано. Отличный хирург не стал удачливым купцом. Дела не шли. Его обманывали. Так что родителям даже пришлось сменять квартиру в центре на меньшую и ближе к окраине миллионного города, а разницу отдать сыну на уплату долгов. Назвав Алексея патологическим неудачником, Алла ушла от мужа, забрав и сына. Вскоре она сошлась с другим мужчиной, который уезжал на работу в ЮАР. С ним уехали и Алла с Денисом.

- Как это ни покажется странным, но Володя, новый Аллин муж, нам понравился, - помолчав немного, продолжила свой рассказ Иветта Николаевна. - Спокойный, рассудительный Володя, главное, к Денису хорошо относился. Был с ним хотя и строг, но справедлив. А строгости внуку как раз не хватало. Но знали бы вы, что творилось после их отъезда с Алешей. Он потерял интерес к жизни. Семьи не стало, работы не стало. Он запил. Видимо, выросший в благополучной семье, сын не привык к преодолению трудностей. Не заложили мы с Петром в нем тот самый стержень, который удерживает человека от различных нежелательных отклонений. Отец снова взял его к себе в отделение. Но разве может быть хорошим хирургом сильно пьющий человек. Мы его лечили. Вроде, пить бросил. По крайней мере, от него перестало постоянно пахнуть спиртным. Однако радоваться было рано. В отделении Петра вдруг стали пропадать наркотики, которые шли на обезболивание послеоперационных больных. Завели уголовное дело. И выяснилось, что ворует их наш сын. Петр Андреевич слег с инфарктом, его отстранили от заведывания отделением.

Это был первый инфаркт никогда до этого не жаловавшегося на сердце, спокойно по нескольку часов простаивавшего при сложных операциях у стола доктора. А через пару лет за ним последовал второй, после которого Петр Андреевич уже не выкарабкался. Как рассказала Иветта Николаевна, перед тем, как свалиться от второго инфаркта, Петр Андреевич обнаружил, что в кладовке, где аккуратной стопкой стояли коробки с его новыми и уже ношеными ботинками, не осталось ни одной новой пары. Все коробки были пусты.

- Поймите, не ботинок было жалко, хотя, конечно, и они немалых денег стоили, муж сокрушался, что сын вырос вором, и все повторял: «Напрасно мы, мать, с тобой жизнь прожили, все напрасно. Даже единственного сына настоящим человеком воспитать не смогли», - с горечью в голосе рассказывала пожилая женщина. - Петр очень кричал на Алексея, когда тот вернулся домой. Но сын только ухмыльнулся и ушел в свою комнату. Вечером мужу стало совсем плохо, и его увезла «скорая» - уже навсегда. А годы, что потом я прожила с сыном, назвать можно только одним словом - ужас. Это был уже не человек, а ничего не понимающее, не ценящее существо. Он все тащил из дома. С угрозами требовал от меня денег. Спасалась лишь тем, что уходила на работу. Было мне уже семьдесят с лишним, а я все работала, лишь бы не оставаться наедине с Алексеем. Несколько лет тому назад он умер от передозировки.

Женщина надеялась, что внук, с которым они все это время переписывались, станет ей опорой в старости. Ему она и квартиру в центре Омска после своей умершей матери отписала, и дачу с двухэтажным домом, с любовью возведенным еще Петром Андреевичем. Алла с Денисом вернулись на Родину, когда Алексей еще был жив. Мальчик прекрасно владел английским, что было не удивительно, ему «светил» иняз. Но его мама сделала очередной вираж в своей жизни. Она развелась с Владимиром, заявив бывшей свекрови, что он слишком правильный и с ним скучно. На Дениса она тоже перестала обращать внимание, пояснив, что он уже большой и должен учиться думать о себе сам. А ей надо наконец-то устроить свою жизнь. Алименты, которые Алле платили на Дениса, она ему и отдавала. Мальчишка тратил их по своему усмотрению, как оказалось, в основном на наркотики. Бабушка приложила все усилия, подняв всех своих старых знакомых, чтобы определить внука в загородный закрытый интернат для подростков, уже ставших наркоманами. Выйдет ли он оттуда здоровым человеком, избавившимся от пагубной зависимости, гарантировать никто не может.

- Вот так и развалилась вся наша семья, казавшаяся такой непоколебимой, - подытожила свой рассказ моя неожиданная собеседница. - Причин тому можно найти массу, только моим самым родным людям, которых уже нет на этом свете, ничем не поможешь. Хотите написать об этом? Что ж, пишите, может быть, кто-то и призадумается, а кого-то моя история оградит от необдуманного шага. Нас в ваших краях не знают, так что пишите, даже имена можете наши оставить.

Что я и сделала.
Фото автора.Автор: Людмила Маурова