БАБУШКИН РИДИКЮЛЬ

Этот старомодный бабушкин ридикюль я видела в ее доме с детства. И был он до такой степени ветхим, что уже тогда напоминал мне какого-то доисторического ящера. Скорее всего, он достался ей по наследству. От собственной матери, а может, и бабушки... Управившись по хозяйству, бабушка Мария мыла руки, открывала свой ридикюль, бережно вынимала из него стопочку каких-то пожелтевших уже «треугольничков», перетянутых бельевой резинкой. И принималась читать, едва заметно шевеля губами. С каждым листочком она становилась все печальнее и строже. Если кто входил - тотчас все прятала. Стеснялась своих чувств...Запретное и непонятное, как известно, притягивает еще сильнее. Но сколько бы я ни пыталась отыскать этот таинственный ридикюль, оставшись дома одна, мне это так и не удалось. И долгие годы я и понятия не имела, что же она в нем хранит...Лишь после бабушкиной смерти, когда ридикюль перешел по наследству сначала к ее дочери, а потом и ко мне, я, наконец-то, все увидела и все поняла...Это были письма с фронта. От старшего бабушкиного сына, девятнадцатилетнего Анатолия, призванного на войну в самом страшном и переломном сорок втором...Мне не довелось увидеть дядю живым - я родилась уже после войны. Но всякий раз, погружаясь в его письма и его чувства, не перестаю восхищаться уровнем мужской зрелости обычного девятнадцатилетнего мальчишки! Зрелости, так недостающей сегодняшним молодым... Он реально понимал, что не всем в этой страшной войне посчастливится дойти до победы и обнять родных. Но во имя их жизни и счастья он, не задумываясь, отдал свою... Сегодня, спустя семьдесят лет, это уже не просто письма, историческая реликвия. И год от года эти бесхитростные слова и мысли становятся все бесценнее:«...Я так рад, что все у вас есть: и картошка, и дрова. Все обуты, сыты и в тепле, а это самое главное. Только одного вам не хватает - вашего сынка и братика Толи. Ну, ничего! Разобьем проклятого немца, и годика через два ваш сын придет на побывку, а то и совсем. Уж как сложится...».«...Мы с Генкой (Геннадий Лилов, друг, земляк и однополчанин) другой раз лежим в землянке на нарах и вспоминаем, как учились вместе, гуляли. И так хотелось бы попасть в наш город, хотя бы на вечерок!». «...Мы с Генкой очень жалеем своего погибшего товарища Сашку Белова. Ну, ничего, мы еще отомстим проклятой гитлеровской шайке за все ее преступления и убийства на нашей земле...».«...Мамочка, никаких посылок мне не посылай! Сама знаешь, какое сейчас положение: сегодня мы в обороне, а завтра пойдем в наступление, чтобы прогнать проклятого зверя с нашей священной земли. И тогда посылка эта может просто не дойти. Лучше пошли ее папочке, чтобы поддержать его здоровье».«...В первых числах июня сорок третьего года представился случай сфотографироваться. Вышел неважно, но все же решил послать. Думаю, вы так долго не видели меня, а может, больше и не увидимся, все же сейчас война...».«...Двадцать четвертого июля, в наш краснофлотский праздник (День Военно-Морского флота СССР), нам вручили медали «За оборону Ленинграда». «...Мамочка, сообщаю, что на вновь вышедший военный заем я подписался на двести рублей и внес деньги наличными. В нашем подразделении, а также в нашей части заем прошел с большим подъемом...».«...Пока находимся в обороне, изучаем свою боевую технику. Конечно, я не плетусь где-то в хвосте, а нахожусь в данном подразделении на хорошем счету. Пришлите в письме хотя бы один носовой платочек...».«...Мамочка, не останавливайся ни перед чем, продай любую вещь, но посади картошку. Закончится война - все это постепенно наживется...». Последнее письмо написано за несколько дней до гибели:«...Сообщаю, что с четырнадцатого января сорок четвертого года я непрерывно на фронте. Идем вперед, на запад, освобождаем Ленинградскую область. Передавайте от меня всем-всем привет...»....Бабушка бережно складывала письма сына в свой старый потертый ридикюль, время от времени перечитывала их, всякий раз надеясь обнаружить между строк что-то недосказанное или пропущенное ею прежде. Кто знает, сколько слез она пролила над этими письмами за то время, что сын воевал! Даже получив похоронку, она продолжала ждать его. И через десять лет, и через сорок. Она отказывалась верить, что сын мог вот так бесследно сгинуть в той жестокой мясорубке. Выискивала в каких-то бытовых приметах свидетельства того, что он все-таки жив и вот-вот вернется: то птичка стукнула клювом в окно, то вещий сон вдруг приснился. И невдомек всем было, что этот бабушкин самообман - не что иное, как надежда, помогавшая ей все эти годы просто не сойти с ума от давно известной ей правды... Она дожила до глубокой старости и умерла совершенно слепой, выплакав по сыну все свои слезы. И до сих пор так и стоит у меня перед глазами одна потрясшая меня однажды сцена: бабушка, обхватив голову руками, монотонно раскачивается из стороны в сторону, с трудом сдерживая рвущийся из груди крик...Автор: Валентина Козина. Коллаж:Инна Мак.