Разговор с тетей Марусей о смысле жизни

Тетя Маруся с осени не выходит из квартиры. Ноги стали не те, да иногда голова вдруг начинает «кружиться»... Дочь Нина не допускает ее ни к каким домашним делам. «Мало ли что!» - строго говорит она.

От нечего делать тетя Маруся пристрастилась к телевизору. Но с ним морока да расстройство. То и дело приходится нажимать на кнопки пульта: нет сил видеть, как молодые мужики убивают, терзают друг друга. «Отчего они такие злые?» - думает она и жмет на другую клавишу. А здесь еще страшнее - забивают ногами лежащего в луже крови парня… Снова жмет на пульт и видит, как голые молоденькие девчушки стыдливо прикрывают наготу от непрошеных гостей - милиции-полиции. Кто-то невидимый строгим голосом поясняет: «В Москве обнаружен очередной притон».

Тетя Маруся выключает телевизор и уже в который раз спрашивает себя: «Войны нет. Еды много. Одеваются - любо-дорого глянуть. А машин-то сколько у людей! Почему же убить человека стало пустяком? Неужто все из-за денег? Ладно, девки: работы нет, а если есть - не прокормишься. Вот и продают себя богатым бездельникам. Деловой богатей, чай, в притон не пойдет - в Куршавель полетит». И тут она вспомнила надоевшие призывы из телека: «Выиграй миллион! Живи на яркой стороне! Играй и выигрывай...». «Так это из-за тебя, голубчик голубой, люди сходят с ума! Это ты разводишь повсюду Содом и Гоморру! Управы на тебя нету», - выговорила старая женщина телевизору.

Тетя Маруся прохаживается по квартире. Квартира просторная, ухоженная. Ее получил зять Владимир от ремонтно-механического завода еще при советской власти. Он работал слесарем-жестянщиком, а Нина трудилась рабочей на химзаводе. И было у них двое ребятишек: Андрей и Роман. Внуки выросли, окончили институты, обзавелись семьями, родительский дом не забывают. Не забывают и бабушкину деревню. Бабушка с дочерью и зятем подолгу живут там в летнюю пору.

Глянула тетя Маруся в окошко: метель, машины, люди спешат-спотыкаются на бугристом скользком тротуаре. И вспомнились ей военные зимы. Она - сельский почтальон. Письма, похоронки с войны, денежные выплаты и газеты в больших количествах шли именно в деревни. Красная Армия в основном была крестьянской. Нагрузка на сельских почтальонов иногда становилась запредельной.

Ежедневно в любую погоду утром она шла в почтовое отделение села Волосово, брала там почту и отправлялась в райцентр. Это одиннадцать километров, из них семь - лесом. В райцентре брала «обратную» почту, несла ее в Волосово и возвращалась домой. Всего за день набиралось 22 километра.

И это - по бездорожью да еще и по гористой местности. Все было: и скользила, и спотыкалась и падала, и слезы проливала. Да к тому же и страшно: дорога-то большей частью лесная. Тогда почтальонам выдавали оружие. В сумке всегда лежал семизарядный пистолет. Вот за него-то тетя Маруся и боялась больше всего: не дай Бог отнимут! За утрату оружия можно было «сесть» на 5 лет. Дорога долгая: о чем только не подумаешь, чего только не вспомнишь. А вот маму свою вспомнить не могла. Умерла она после родов младшей сестры. И осталось их трое, Маруся - старшая. Ей и пяти годков не было. Бабушка их растила. А Маруся ей была надежной помощницей. Так что с малых лет она знала работу...

А за окном снег сыплет и сыплет. «Вот тебе и март, весь город снежищем завалит... Как там, в деревне-то? Наверное, замело по окна», - переживает тетя Маруся.

Но не успеем оглянуться, как солнце растопит снег, реки войдут в берега, земля поспеет для копки грядок, деревенька оживет - наполнится пенсионерами и малышней. И на родное крылечко выйдет Мария Максимовна. Каждый, кто увидит ее, - обязательно поклонится, а многие и подойдут, присядут рядышком на скамейке...

Я тоже не раз заходил к ней и до скамеечки, и в избу. Однажды застал ее за шитьем - штопала куртку. Поинтересовался:

- Тетя Маруся, а кто вам нитку в иголку вдевает?

- Сама и вдеваю. У меня ж очки плюс три с половиной.

На столе церковная книга. Глазами показываю на нее, спрашиваю:

- Читать не трудно?

- В каком, Слава, смысле-то? Что трудно, то не держу на столе. А вижу, слава Богу, нормально, - смеется.

Рядом с книгой персональное письмо от Президента с поздравлениями и добрыми пожеланиями в связи с юбилеем Победы, с благодарностью за личный вклад...

Победила страна врагов, одолела разруху, отстроила города и села благодаря вот таким тетям Марусям да подросткам, да уцелевшим фронтовикам.

В малую деревню Крутой Овраг с войны не вернулись двадцать восемь человек. Не вернулся и Иван Чудаков - муж Марии Максимовны. Иван Михайлович родился в 1905 году в крепкой крестьянской семье. Симпатичный, толковый парень стал завидным женихом. Свахи не давали ему покоя, предлагая посмотреть то одну, то другую невесту. Так было заведено: Иван ездил, знакомился. А однажды увидел девушку из деревни Корякино. Поговорил с ней. Звали девушку Машей, Машей Куркиной. И была она золушкой-бесприданницей, красавицей с добрыми умными глазами...

Как-то мы с Марией Максимовной вели разговор о жизни.

-Тетя Маруся, а вот самое счастливое время в вашей жизни вы, конечно, помните?

- Как не помнить! Дорога моя вроде бы длинная, а оглянешься - вся как на ладони. Все до мелочей помню: каждый поворот, каждую ухабину и много-много людских следов... Так вот, насчет счастья моего. В 1932 году в девятнадцать лет вышла я замуж за Ивана. И почти десять лет жили мы с ним и радовались. Война похоронила и его, и наше счастье. Осталась я с тремя детишками. Младшенькой - пять месяцев, старшему - шесть лет. Не знаю, как бы я вынесла, если бы не помощь мамы Ивана. Ведь работали без выходных...

Она была и пахарем, и косцом, и жницей, и дояркой, и почтальоном, и кладовщиком. Последние две профессии требуют определенной грамотности. В те давние времена в округе действовали две церковно-приходские школы. Уточняю у Марии Максимовны:

- А в которой школе вы учились?

- Не довелось мне ходить в школу. Я ж нянчилась с сестренкой и братиком.

- И где же вы учились?

- В 1929 году всех безграмотных (и молодых, и старых) стали обучать. А народу-то безграмотного в каждой деревне много было. Где же школ набраться! Вот и стали нас собирать в избах человек по десять-пятнадцать и обучать. В нашей деревне Корякино нас учила Белякова Анастасия Ивановна. Мне тогда было шестнадцать лет.

И еще задаю главный вопрос:

- Во все времена люди искали и ищут ответ: ради чего человек живет на белом свете, в чем смысл нашей жизни?

- Неужели ищут? - удивляется тетя Маруся, - наверное, шибко ученые? Извини меня, Слава, но на земле-кормилице этим самым смыслом заполнен каждый день. Выйди в огород, в сад, в поле: все там хорошеет, становится краше с каждым днем. Глядишь на свой труд и радуешься. Раньше это прививалось и по радио, и в кино, и в газетах... Раньше власть это понимала... Вот и выходит: то безбожное время по сравнению с нынешним - святое. Ведь что сейчас вытворяют! Я же гляжу телевизор... Кому-то, знать, больно хочется сгубить в людях людское. Если так дело пойдет и дальше, то об этом самом смысле совсем забудут. Чего искать-то его: терять не надо!

Летом, осенью я часто вижусь с Марией Максимовной. Как-то в октябре минувшего года зашел к ним в дом уточнить рецепт по заготовке маслят (после летней засухи в лесу появились грибочки). Открываю дверь и вижу замечательную картину. За большущим обеденным столом сидят все трое: Нина, ее мама и зять Владимир. На столе красуется гора толстоногих маслят. Перед каждым работником - блюдо с очищенными грибами. Я не мог отвести взгляд - не от маслят - от лица тети Маруси: оно светилось тихой радостью, а глаза, доверчивые глаза, полыхали счастьем.

Недавно Марии Максимовне исполнилось 98 лет. Из ровни по году рождения никого уж в ближнем кругу не осталось. Поздравляли девчонки - Нинины подружки. Все они у своих мам младшенькие, 1941 года рождения. Поздравляли внуки, невестки, правнуки. Особенно растрогал прабабушку шестилетний Гриша. Он поздравлял по телефону:

- Бабуся, я летом нарву тебе самой сладкой малины!

Помнит Гриша, как минувшим жарким летом он и бабушка Нина повсюду искали бабусю Маню: ни в доме, ни в клети, ни во дворе - нигде ее не было. Обошли весь большущий огород, заглянули в баню... Бабусю заметили в малиннике. Вот радости-то было у Гриши! Вячеслав Герасимов.