Вечный город Дамаск

Вопреки предупреждениям туроператоров, туристов, прилетевших в Дамаск из Москвы, никто не заподозрил в связях с Израилем. Главное - чтобы в паспорте не было отметки о посещении страны, захватившей у Сирии Голанские высоты, а этикетки на одежде или другие косвенные свидетельства посещения Иерусалима никого не интересовали.

Российская грусть сирийского гида
Дамаск сразу же расположил к себе домашней узнаваемостью сирийских лиц. В аэропорту нас встретил гид - с виду почти близнец одного многоуважаемого знакомого. Пробегают по улицам люди, похожие на владимирских друзей и соседей. Ярко выраженные восточные типажи встречаются - но, пожалуй, во Владимире, за счет приезжих, отнюдь не меньше жгучих носатых брюнетов. Кого нет в Сирии - так это рязанских курносых блондинов. В разные периоды истории через страну проходили многие народы, оставившие отпечаток в том числе и на внешности населения - объяснил гид Мухаммед, выпускник одного из московских вузов, направленный на учебу в СССР по партийной линии.

Коммунистическими партиями наши страны горячо дружили. После перестройки Мухаммед вернулся на родину по семейным обстоятельствам, а вообще-то, он хотел бы жить в России. Ностальгия по стране снегов постоянно всплывала в его рассказах о прошлой жизни. О веселых смешанных студенческих свадьбах, когда сирийцы за широко накрытыми столами разрушали миф о том, что мусульмане не пьют. Об оставшихся в России друзьях - он еще успел, по его словам, подружиться с Игорем Тальковым («Очень хороший был человек»). А каждый год 31 декабря, с четырех до восьми вечера, Мухаммеду не звонят ни друзья, ни родные - все знают, что в это время его не нужно беспокоить - он обязательно смотрит фильм «Ирония судьбы, или С легким паром». Жена и дети сидят рядом с ним у видеоэкрана и тоже хохочут, хотя ни слова не понимают по-русски.

Мухаммед, родня которого исповедовала не шиитский или суннитский ислам, а какую-то его весьма либеральную ветвь, допускающую сан священства для женщин, в истории и достопримечательностях разбирался не столь досконально, как в истории партии, но был человеком очень симпатичным и заботливым. В музеях он либо читал таблички на экспонатах и потом пересказывал, что там написано, либо сообщал собственную теорию исторических событий. В автобусе мы дружно изучали несколько путеводителей, а пересекаясь с другой русскоязычной группой, пользовались возможностью послушать рассказы другого экскурсовода. На что Мухаммед нисколько не обижался.

Кто все знает про Эблу
Подкупающая наружность и улыбка нашего гида открывали для нас тайны и виды, не занесенные в справочники. Нас пускали во внутренние дворики выставленных на продажу богатых сирийских домов, чтобы мы смогли там пофотографировать. На развалинах города-государства Эбла (третье тысячелетие до нашей эры) Мухаммед деликатно обратил наше внимание на итальянскую группу. Туристы, предки которых сделали Ближний Восток частью Римской империи, как зачарованные слушали вдохновенного неказистого рассказчика в красной арафатке. «Это сам такой-то такой-то, друг итальянского археолога Паоло Матье», - по-свойски сообщил нам Мухаммед.

С тех пор, как Паоло Матье вычислил местоположение считавшейся легендарной Эблы и обнаружил развалины, где располагался город-государство с самой ранней, еще дошумерской письменностью, сириец неотлучно сопровождал знаменитого итальянского археолога, при общении с ним выучил итальянский язык и теперь считается самым крупным в Сирии специалистом по Эбле. «Что там еще Паоло Матье откопал и куда он дел эти экспонаты - никто не знает, он об этом только своему другу-сирийцу рассказывает», - заговорщически сообщил нам Мухаммед. Мы пофотографировали удивленного нашим вниманием знаменитого сирийца, жестикулировавшего в манере Адриано Челентано. Кроме ущелья со столбами ворот на входе в Эблу, фотографировать на развалинах в принципе было нечего.

Улица Ректа, дом с колоннадой
Библейская и добиблейская история Сирии сохранилась не тронутой современной цивилизацией. Древнейшие города-государства Эбла и Угарит, арабские крепости, рыцарские замки и греко-византийские города сильно пострадали от множества завоеваний и землетрясений, но их раскопками и реконструкцией лишь сравнительно недавно занялись иностранцы. От Пальмиры до турецкой границы, сообщил Мухаммед, тянутся развалины с торчащими столбами греко-византийских городов. Охранять их некому, так что рядом с амфитеатрами и арками пасутся овцы. Городские улицы плавно перетекают в арабские селения, построенные из развалин дворцов, храмов и конюшен. Во дворе дома при кафешке овцы карабкаются по остаткам арки, а возле двух древних каменных саркофагов сохнет белье. Подо что приспособили гробницы хозяйственные селяне - под поилки для животных или замочку оливок, осталось невыясненным.

Музейной полиции в Сирии, как в других древних исторических городах, нет. При том, что в знаменитой Босре восстановлен самый большой базальтовый амфитеатр, на старинных улицах с классическими названиями Ректа и Декуманус кто-то живет. Вот дом, не просто сложенный из старинных черных плит - к нему еще пристроен портик с укороченными под современные масштабы старинными колоннами. В бывших хозяйственных постройках Босры гуляют куры и опасливо прячутся кошки, которых в Сирии дома не держат. Правда, в Дамаске мы увидели возле машины мисочку с объедками, вокруг которой столпилась целая стая голодных котов. У нас так жадно набрасываются на корм только голуби.

Аввун дбишмайя
В горном селении Маалюля до сих пор говорят на арамейском - языке Иисуса Христа. В храме святых мучеников Сергия и Вакха на нем идут службы, и местная девушка прочитала нам молитву «Отче наш», звучавшую как «Аввун дбишмайя…». В этом же селении расположен первый женский монастырь святой равноапостольной Феклы, основанный на месте, где жила в пещере и была похоронена святая. В монастырском помещении с самыми ценными иконами, перед входом в которое, по восточной традиции, нужно снимать обувь, вышивала образ покровительницы обители пожилая монахиня. Она с благодарностью приняла в подарок образок Боголюбской иконы Божией Матери. Как выяснилось, матушку зовут тоже Фекла.

В Сирии и мусульмане почитают христианских святых. В мечети Омейядов в Дамаске построена богато изукрашенная гробница для главы Иоанна Крестителя. Как рассказал наш гид, во времена Крестовых походов православные монастыри воевали против католиков-грабителей вместе с мусульманами. Во время одной из дополнительных экскурсий водитель предложил нам заехать в мавзолей шаха, освободившего страну в XX веке от французов. Впечатлил и сам огромный дворец, и его музеефикация. По внутреннему куполу идут мозаичные картины со сценами сражений народного героя, внизу по периметру - несколько залов с фотографиями, оружием, знаменами и вещами шаха. За проявленное нами внимание к сирийскому борцу за освобождение нам вручили сувениры - брелоки с ракушкой, на которую наклеено изображение Иисуса Христа в терновом венце.

Вечный город Дамаск
Бедность бедностью, но, видимо, не только в этом причина сохранения местами полуразрушенных старинных улиц и старинных рынков Дамаска в их первозданном виде. Возле мечети Омейядов расположены крытые «суки» общей длиной порядка 10 км, где продается все на свете, от местного мыла домашней варки и пакетов с сушеными травами до китайских товаров. Мы рискнули попробовать сирийское мороженое - почти торт в огромном вафельном стакане, посыпанный фисташками. Вроде бы очень вкусно, но почему-то во второй раз покупать его не захотелось - чересчур жирное и сладкое, и консистенция какая-то вязковатая. Может быть, из-за явно не коровьего молока.

Живописность улочек - в тесноте плотно пристроенных друг к другу домов из глины, которой обмазаны деревянные реечные конструкции. Балкончики-эркеры почти повсеместно накренились по-над мостовой, почти смыкаясь козырьками, а кое-где и полуразвалились. Видимо, дома постоянно ремонтируются-перестраиваются, и неизменно по тому же проекту. При этом двери домов - капитальные и обязательно украшены резьбой и металлическими коваными узорами. Что удивительно, в этих же домах, с ремонтом чуть посвежее, располагаются и гостиницы с ресторанами, сказочно отделанными и чистыми внутри.

В бутафорских древностях Сирия не нуждается. Народная культура - тоже живая, передаваемая от поколения к поколению естественным образом, а не забытая и потом вымученная на занятиях в кружках. Что в бедуинских селениях, что в Дамаске и других городах на свадьбах поются те же песни и танцуются те же танцы, что и века назад. В числе изюминок сирийского декоративно-прикладного искусства - инкрустированные перламутром и цветной соломкой шкатулки и даже рамочки икон и вышитые шелком на шерсти шарфы и платки. На шее одного из мужчин нашей группы был художественно повязан павлово-посадский платок в розах, и сирийская дама подошла к москвичу и спросила, не продаст ли он ей эту вещь. Воистину, прелесть народного искусства не знает границ!

Салям алейкум!
Приветливость сирийцев с непривычки вызывала испуг, хотя Мухаммед нас предупредил, что таковы обычаи. Говорящих на европейских языках горожан не сыскать и в Дамаске, но достаточно было произнести название искомого объекта (Баб Нисан - крепостная башня, из окна которой спустился в корзине апостол Павел), и прохожие обязательно покажут направление, а один мужчина даже сделал знак следовать за ним и четверть часа потратил на то, чтобы довести туристов до места. По-европейски одетый господин запросто приглашает пройти в его дом, чтобы показать свои богато обставленные антиквариатом апартаменты и включает фонтан во внутреннем дворике (только нельзя фотографировать женщин его семьи), подает чашечку кофе и приглашает покурить кальян. Чистенькие аристократичные старики на рынке, торгующие сладостями и сувенирами, улыбаются и здороваются с туристами: «Бонжур, мадам!». Но не пристают, чтобы у них что-то купили, как в Турции или в Египте.

За десять дней в Сирии мы привыкли не вздрагивать от несущихся с многочисленных минаретов криков муэдзинов - в отличие от птиц, сразу с шумом поднимающихся в воздух. Мы научились степенно переходить с толпой самые оживленные дороги под любой сигнал светофора - даже в столице правил не признают ни водители, ни пешеходы, даже в присутствии полицейских. Нас покорила сирийская кухня, особенно блинчики с сырной начинкой и многочисленные блюда из баклажанов. В Дамаске, в ресторане нашей гостиницы, нам подавали самые вкусные оливки в мире - жирные, маслянистые и чуть с перчинкой. Несмотря на практически полное непонимание в речи, мы почувствовали себя в Дамаске свободно, как дома. Не зря Мухаммед считает Россию своей второй родиной.
Кира МАРТОВА.
Фото автора.