Член тайной комиссии - Павел Лебедев входил в партийный штаб по тотальному подавлению церкви

Почти 50 лет назад Евгений Евтушенко напечатал в «Правде» стихотворение «Наследники Сталина», сделавшее молодого поэта враз знаменитым. Стихотворение, кто помнит, посвящено выносу из Мавзолея тела Сталина. И заканчивается так:
«Пусть мне говорят: «Успокойся» -
Спокойным я быть не сумею,
Покуда наследники Сталина живы еще на земле,
Мне будет казаться, что Сталин еще в Мавзолее».

Спрашивается, какое все это сейчас имеет отношение к нашим дням и Владимирщине? В середине июля два губернских телеканала показали пару сюжетов. Один посвящен 50-летию со дня установления памятника Павлу Лебедеву (псевдоним - Валериан Полянский) перед зданием бывшего пединститута (ныне ВГГУ) у Золотых ворот. Другой - 35-летию со дня открытия памятника Михаилу Фрунзе на площади его же имени. На другой день в «М» раздался звонок одного из читателей.

- А кто, собственно, такой этот Лебедев-Полянский и какое он имел отношение к пединституту?

Признаться, я и сам еще в советские времена, не раз проходя мимо памятника, задавался подобным вопросом. Справка из советского энциклопедического словаря мало что говорила. Родился в 1881 году. Умер в 1948-м. В 21 год вступил в партию большевиков. Советский литературовед, был автором работ о революционно-демократических и марксистских критиках, советской литературе. В 1918-20 годах - председатель Пролеткульта. В 1946-м присвоено звание академика АН СССР.

Единственное, о чем я задумался, прочитав в 80-е годы эту справку: за что же человеку дали академика? Неужели за статьи о революционно-демократических и марксистских критиках? Ничего не слышал я о Лебедеве и учась на журфаке МГУ. Завеса секретности о большевике Лебедеве была снята в 90-е перестроечные годы.

Оказывается, Павел Иванович, уроженец Меленок, с 1908 до 1917 года жил в эмиграции в Женеве, где, вероятно, встречался с Лениным и его окружением. После Октябрьского переворота Лебедев - правительственный комиссар в Наркомпросе по литературно-издательскому отделу. Затем возглавил Пролеткульт, а после его упразднения 10 лет был начальником Главлита, то есть главным цензором страны. Член главредакции 1-го издания БСЭ. Автор таких работ, как «Ленин и литература», «Н.А.Добролюбов», «В.Г.Белинский» и т.п. Награжден орденом Ленина и стал академиком.

На самом деле и орден, и звание академика Лебедеву-Полянскому дали не только за это. И сегодня не все знают, что с 1922-го по 1929 год при ЦК РКП(б) действовала тайная Антирелигиозная комиссия - партштаб, где разрабатывались операции по тотальному подавлению церкви и верующих. Бессменным председателем комиссии был Емельян Ярославский. Его настоящее имя Миней Израилевич Губельман. Назовем несколько наиболее известных членов комиссии: Менжинский, Луначарский, Надежда Крупская, Софья Мушкат (жена Дзержинского) и…Павел Лебедев-Полянский. Секретарем комиссии был чекист Е.Тучков.

Писатель Александр Нежный писал о Губельмане (книга «Волки не питаются травой». М., 1996 г.): «Это был лютый ненавистник религии и величайший циник. Однажды он подтерся (в самом прямом смысле) страницами, вырванными из Священного писания. 118 протоколов комиссии принадлежали к тому разряду документов, которые партия стерегла как Кощей иглу, таившую в себе его погибель. На всех протоколах стояли грифы «Совершенно секретно», «Хранить конспиративно», «Хранить наравне с шифром». (Позже Александр Нежный на основе этих протоколов написал книгу «Комиссар дьявола»).
Курировали Антирелигиозную комиссию Троцкий, Бухарин (!) и, пока был жив, сам Ленин. В общем, комиссия несет прямую ответственность за развязывание остервенелой кампании по уничтожению церквей, монастырей, мечетей, синагог, массовых расстрелов священнослужителей, за гонения на верующих.

Вот в такую комиссию входил Павел Лебедев-Полянский. В 1948-м его имя было присвоено Владимирскому пединституту. А в 1959-м перед старым корпусом у Золотых ворот открыли памятник. На новом корпусе установили памятную доску. Недавно памятник покрасили, а табличку, удостоверявшую, кто именно запечатлен в камне, сняли. В связи с этим ГТРК «Владимир» в своем телесюжете зафиксировала курьезный момент.

- Кому поставлен памятник? - допытывалась журналистка у прохожих.

- Наверное, Ленину…- ответил мужичок.

- Думаю, Марксу…- выдвинула свою версию женщина.

После того, как пединститут трансформировался в университет, имя Лебедева-Полянского само собой отпало. Но памятник у старого корпуса и памятная доска на главном корпусе сохранились.

- Имел ли Лебедев-Полянский какое-то отношение к пединституту? - спросил я нынешнего ректора ВГГУ Виктора Малыгина.

- Никакого, - ответил он. - Но сейчас это уже как бы составная часть истории вуза.

- Но у вас в том же старом корпусе, в коридоре на втором этаже, - напомнил я, - красуется довольно внушительный памятник Ленину. Нужен ли такой символ, пусть и угасающий, государственному гуманитарному университету?

- И это уже часть истории вуза… - философски ответил Малыгин. - Вряд ли он сейчас несет какую-то идеологическую нагрузку…

Теперь о внушительном по размеру памятнике Михаилу Фрунзе, открытом во Владимире в июле 1974-го. Вообще говоря, этот человек также имел к нашему старинному граду чисто формальное отношение. Да, до Октябрьской революции 1917-го отсидел почти 5 лет в камере смертника Владимирского централа - как боевик дважды ждал исполнения смертного приговора. Но мало ли кто из известных личностей, включая и диссидентов, не сидел в знаменитой владимирской тюрьме. Что ж, всем ставить памятники?
Тут дело совсем в другом. Как справедливо отметил в своей главной книге «Последняя ступень» писатель Владимир Солоухин, сразу после революции 1917-го большевики, подобно нуворишам, кинулись переименовывать улицы, города, поселки, пароходы и присваивать им свои имена. Так, старинный город Царицын стал Сталинградом, Петербург - Ленинградом, Тверь - Калинином, Вятка - Кировом и так далее. Потом появились колхозы, также носившие имена вождей, названия всяких революционных дат и т.п.

Словом, советская эпоха ввела в обиход жуткие, неудобопроизносимые, противоречащие всему ладу и строю русского языка и русской души слова и названия.

В 90-е перестроечные и пореформенные годы в крупных городах при муниципалитетах возникли комиссии по названиям. Они стали возвращать улицам и площадям старые исторические названия, очищая от коммунистического «новояза». Неплохо поработала такая комиссия во времена мэра Игоря Шамова и во Владимире. Потом почему-то все застопорилось.

Помню, в конце 90-х член общества «Мемориал», подвергавшийся в свое время политическим репрессиям, Зиновий Галинкин удивлялся:

- До каких пор главная улица Владимира будет именоваться проспектом Ленина? Раньше это была Ямская слобода, потом улица Ямская, затем - улица Гагарина (в 1961-м) и лишь в 1967-м, в связи с 50-летием Советской власти, трансформировалась в проспект Ленина. Потом есть его же имени район и площадь. Не перебор ли?

Опять же драмтеатр имени Луначарского. Памятуя, что он входил в тайную Антирелигиозную комиссию, уместно ли, чтобы ныне наш храм Мельпомены носил это имя? Кстати, с 1951 по 1954 год в театре работал ставший потом знаменитым Евгений Евстигнеев. Разве не логичнее, если бы драмтеатру дали это имя?

Кто-то скажет: а надо ли и тут «переписывать» историю? Но кем-то, не помню, уже был дан ответ на этот вопрос. Историю переписывать не грех, если, переписанная, она приближает нас к истине.
Вячеслав БАРАНОВ.
Коллаж: Денис ВАСИЛЬЕВ.