Такие были времена... - За оправдание сталинизма надо судить как за оправдание фашизма

Поздний вечер. В пятикомнатной квартире Каминских - необычная тишина. Даже самые младшие не шумят - ждут возвращения отца из Москвы. Только накануне он диктовал старшей дочери Софье, у которой красивый чёткий почерк, очередные письма Калинину и в наркомат.

А потом и сам поехал «за правдой», забрав с собой, кроме собственных объяснений, ещё и заключение компетентной комиссии. Уверенный в своей правоте, он считал, что сможет и невинных людей от расправы спасти, и свою честь отстоять. Для этого надо лишь доказать очевидное: что лопнувший рельс на одном из перегонов - результат не диверсии, а элементарного износа пути. Причём на необходимость провести ремонтные работы как на данном участке, так и на некоторых других, он уже неоднократно указывал, но никаких мер так и не было принято. Теперь же группу ремонтников обвинили во вредительстве.

Наконец долгожданный стук в дверь. Бабушка пошла открывать. Но вошли какие-то незнакомые люди и, не обращая внимания на сразу заревевших во весь голос малышей, начали переворачивать все в доме. А потом сказали пытавшейся успокоить внучат пожилой женщине: «Чтобы завтра же вас здесь не было, если не хотите, чтобы выселили силой».

- Да куда же мы с детьми-то - их вон пятеро да мать, дочка моя, шестого ждёт, сейчас в больнице лежит, - запричитала старушка.

- Ничего не знаем. Вам сказано - действуйте, - последовал ответ.

Так многодетная семья бывшего начальника станции Муром Анатолия Каминского в августе 1937 года оказалась на улице. Его возвращения из Москвы родные тогда так и не дождались. Анатолия Антоновича арестовали, как только он в Муроме сошёл с поезда. Читаешь воспоминания, написанные для общественной организации «Мемориал» округа Муром его дочерью Галиной Анатольевной, и словно переносишься в то время, когда в душах людей жил страх, а в обществе царили ложь и лицемерие. Ибо с газетных страниц и киноэкранов провозглашалось в стране всеобщее равенство людей, независимо от того, какие они - «беленькие, черненькие или даже в крапинку». А на деле человека могли объявить польским шпионом, который якобы «активно проводит диверсионно-вредительскую работу», лишь за то, что он поляк по национальности. Так и случилось с Каминским. Тех, кто сфабриковал вопиющую фальшивку, даже не смутило, что человек был вывезен родителями из Польши в шестимесячном возрасте и с тех пор никаких связей с ней не имел.

До ареста главы семьи друзей у Каминских было немало. Завязать знакомство с начальником станции, к тому же человеком, по общему мнению, справедливым и порядочным, стремились многие. Но когда бабушка начала их обходить, чтобы хотя бы на время найти с ребятишками приют, ей все отказали. Кто-то прямо говорил, что не хочет навлечь неприятности на свою семью, кто-то просто прятался за занавеской, не открывая дверь. Сжалился над оказавшимися в одночасье бездомными лишь плотник дядя Саша, к которому ребятишки раньше бегали, чтобы послушать его байки. Он пустил их в свой сарайчик. Благо, был ещё август. Но потом и оттуда их заставили убраться, да и ночные морозы грозили погубить малышей. Тогда семья стала снимать углы. Термин этот в те годы был в ходу. Сдавали не квартиры или комнаты, а именно углы, где в одном помещении селилось сразу несколько семей. Вот и семья бывшего начальника станции - семь человек (шестого ребёнка мать так и не выносила) - ютилась вместе с семьёй из четырех человек в комнатке не более пятнадцати квадратных метров. Её им сдала жена тоже осуждённого в своё время железнодорожника. Но и это жилище Каминских вынудили оставить. Много ещё комнат и бараков они потом поменяли. Супруга Анатолия Антоновича умерла в больнице, откуда ее и похоронили: своего угла у неё в жизни больше так и не было.

- За четыре месяца ареста отец изменился до неузнаваемости, - вспоминала Галина Анатольевна. - Двадцать пятого декабря его увезли из Мурома в Казань. Нам разрешили проститься. Мы с трудом узнали в ссутулившемся, казавшемся ниже ростом, обросшем бородой и усами человеке нашего стройного, всегда подтянутого и гладко выбритого отца. Долго потом не знали, что с ним. Лишь 20 лет спустя, когда после смерти «отца народов» начался процесс реабилитации безвинных жертв политических репрессий, выяснилось, что расстреляли его уже на следующий день по приезде в Казань. А нам в те же пятидесятые годы ответили, что «Каминский А.А. был арестован необоснованно, по материалам, сфабрикованным работниками следствия». Конечно, это утешение, но слабое. Жизнь-то прошла. Детство наше прошло с опущенной головой. Как забыть боль, позор, когда в четвёртом классе на первом же уроке 1 сентября, то есть почти сразу после ареста отца, учительница подняла меня и заявила: «Вот, дети, смотрите, её отец враг народа, не дружите с ней». Я тогда пришла домой заплаканная и заявила, что больше в школу не пойду. Мама успокоила меня и решила сама поговорить с учительницей. Но когда пришла к ней, то застала её в слезах. Оказалось, ночью арестовали её мужа. А затем и сама она куда-то исчезла.

- Такие были времена, - закончила свой рассказ Галина Анатольевна.

А сегодня нам говорят, что это были издержки, без которых страна не могла обойтись. Отправить бы этих холуев на станцию Муром в 1937 год!
Людмила Маурова.
Коллаж: Денис ВАСИЛЬЕВ.