Священный посох настоятельницы Рипсимии

Из тридцати с лишним церквей и соборов, украшавших до октябрьских событий 1917 года Муром, после тридцатых годов, когда по призыву новой власти особо активизировались воинствующие атеисты, осталось лишь несколько храмов. Действующим среди них был всего один - в бывшем мужском Благовещенском монастыре. Остальные были приспособлены под различные иные нужды.

Как его нашли и распилили
Так, часть Свято-Троицкого женского монастыря, который находится через дорогу от Благовещенского, после изгнания из него монахинь, была занята под квартиры рабочих. В других помещениях этой обители устроили склады. Но, тем не менее, архитектурные ансамбли обоих монастырей остались практически нетронутыми. Священнослужители объясняют это промыслом Божьим. Ведь эти обители располагаются на Старом Высшем городище - исторической территории, относящейся к периоду раннего средневековья, когда Муром был столицей княжества. Тогда здесь стоял Муромский кремль. И православные люди называют это место самым намоленным в городе.

Так или иначе, но Мурому действительно везло на защитников. В конце пятидесятых-начале шестидесятых годов оказалась под угрозой полнейшего разрушения зубчатая стена Свято-Троицкого монастыря. Как вспоминает бывший главный архитектор города академик Н.А.Беспалов, тогдашний председатель горисполкома вдруг надумал стену разобрать и старый кирпич раздробить. Ему, видите ли, понадобился щебень для пешеходной дорожки к возводимой как раз на месте одной из церквей новой школы.

- Моим увещеваниям он не внял, - рассказывал Николай Андреевич. - Пришлось обращаться к помощи прокурора. Отрадно, что он оказался человеком умным и прозорливым. Красивейшую ограду, простоявшую не один век, мы тогда сохранили.

Не менее прозорливым, а главное, человеком, бесконечно любящим свой родной город, слывёт и сам академик Беспалов. Возможно, тот дикий случай со стеной подтолкнул его к мысли, что необходимо реконструировать ансамбль древнего монастыря, чтобы люди лучше видели всю его красоту и уже ни у кого не поднялась бы на неё рука.

В середине шестидесятых благодаря стараниям Беспалова, отвечавшего как главный архитектор, в том числе, и за сохранность памятников, началась реставрация храмовых зданий Свято-Троицкого монастыря. Во время восстановительных работ произошло знаменательное событие, правда, в ту пору известное только двум людям - братьям Одинцовым.

Одинцовы расчищали стены монастырской Казанской надвратной церкви. И вдруг в образовавшемся проёме увидели какой-то схрон. Аккуратно расширив проем, вытащили длинный металлический предмет. Что это такое, рабочие не знали, но резонно рассудили, раз был спрятан, значит, имеет какую-то ценность. Вещицу - посох - забрали себе, а дома распилили, чтобы никому не было обидно. Старшему брату досталась верхняя часть посоха, узорчатая, с красивым крестом наверху, младший удовольствовался нижней, более простой.

Как дядя выкупал посох у племянников
Девяностые годы прошлого века принесли кардинальные перемены в страну. Люди вернулись к вере. 15 мая 1991 года в день, когда православная церковь молитвенно вспоминает перенесение мощей святых Бориса и Глеба, кстати, первого муромского князя и его небесного покровителя, епископ Владимирский и Суздальский Евлогий (Смирнов), совершил освящение возвращенного епархии Свято-Троицкого монастыря. Помню, как раз в те майские дни я впервые встретилась с его настоятельницей, игуменьей Тавифой (Горлановой). Мы шли по двору мимо зловонных мусорных ящиков и помоек, заваленного каким-то строительным мусором основного монастырского храма, мимо бывшего склада, в то время единственного здания, которое сразу было передано монастырю, но не имевшего даже перекрытий между этажами, зато с массой сквозных щелей в стенах. Но настоятельница словно ничего этого не замечала и рассказывала, какие здесь будут цвести розы, как преобразятся все здания, в том числе и полуразрушенное - воскресной школы. В силу своей профессии немного знакомая с работой строителей и реставраторов, я во всё эти ближайшие преобразования верила с трудом. Матушка Тавифа на все мои недоверчивые возгласы только и отвечала: «На всё воля Божья». А потом сказала: «Если перестали попирать веру, то человек к ней вернётся, и души людей очистятся».

Считаю, пророческими были эти слова. Уже через полгода в том самом разрушенном здании жили первые монахини, причём, в отличие от других жильцов, заселявших в те времена монастырские дома, имели всё необходимое, даже горячую воду и ванну. А сейчас монастырь поражает своей красотой и убранностью и действительно летом утопает в розах.

Ну а о преобразовании и очищении душ можно судить даже по благородному поступку младшего из братьев Одинцовых. «Видимо, Господь просветил его», - так сказала игуменья Тавифа. Он покрестился, стал регулярно ходить в церковь. А главное, решил, во что бы то ни стало, вернуть святыню. Но старший давно уехал в северные края, там и умер. Поэтому мужчина отправился к его детям. Однако племянники не захотели просто так расставаться с частью посоха. Пришлось собирать деньги и выкупать посох. Так в начале века он вернулся в монастырь.

Как и почему спрятала посох игуменья
Октябрь 1917 года полностью перевернул жизни российских монастырей. В Муроме тяжёлые времена для них начались уже с 1918 года. После белогвардейского восстания сразу был закрыт мужской Спасо-Преображенский монастырь, за сочувствие его настоятеля восставшим. Незадолго до этих событий скоропостижно скончалась настоятельница Свято-Троицкого монастыря Азария. Новую игуменью обычно назначает архиепископ, который и вручает ей главный символ игуменской власти - посох. Но в то смутное время монахини вынуждены были сами выбрать новую игуменью. Предпочтение отдали клиросной монахине Рипсимии, отличавшейся умом и сильной волею. Ей сестры сами и посох вручили. Был он необычен. Старинной работы и очень красивый. Но для людей истинно верующих, ценность и значимость его была, конечно, совсем в ином, не в мирском понятии.

Игуменья Рипсимия не могла не осознавать, что и их обитель может ждать та же участь, что и Спасо-Преображенский монастырь. Тем не менее, она не побоялась укрыть у себя опального епископа муромского Митрофана. Но это не спасло его от расправы. А вскоре у женского монастыря отобрали несколько корпусов. Но игуменья всё равно руки не опускала, а всеми силами старалась обеспечить достойную жизнь своим сестрам по вере. Так прошли ещё три года. Но, когда стали повсеместно рушить храмы, изгонять и арестовывать священнослужителей, поняла, что и ей грозит та же участь. Тогда вместе с другими монахинями она и замуровала символ игуменской власти - свой посох - в одну из стен Казанской надвратной церкви. Эта мудрая женщина предвидела, что не вечны будут столь мрачные для обители времена, наступит и её возрождение. И новая настоятельница получит эту её весточку из прошлого.

Как видим, это и произошло. В настоящее время распиленный некогда братьями старинный посох, ставший настоящей реликвией для Свято-Троицкого монастыря, находится на реставрации. После этого, думается, он ещё долго будет нести свою службу, напоминая его владельцам о силе духа одной из их предшественниц.
Людмила Маурова.
Фото автора.