На месте бывшего танкового полка предложено создать туристический объект

«У нас был когда-то, вы это знаете, танковый полк имени Сухэ-Батора, которую сейчас вывели [из Октябрьского военного городка], она теперь в Коврове. Там остались замечательные казармы постройки 80-х годов XIX века.

Такого практически в России нет. Понятно, что там стоит вопрос застройки, слома и так далее. Я не предлагаю всё это оставить, но хотя бы давайте мы подумаем о том, что пока еще там не сломали, все-таки оставить штабной корпус. Сделать примерно так, как он был в то время. Действительно, штабной корпус. Там туристический объект был бы очень прекрасный, шикарный и редкий, которого нет практически ни в одном городе России. Большая территория, но один корпус можно было бы оставить, и как-то надо тоже сделать так, чтобы мы его сохранили. Это очень важный момент для нас и уникальность Владимира. Мы говорим постоянно про развитие туризма, но у нас получается, что Владимир — город проходного туризма. Приехали люди, посмотрели на Золотые ворота, прошли мимо Дмитриевского и Успенского соборов и уехали. Дальше - Покрова на Нерли, а потом в Суздаль. В Суздале они ночуют, а здесь они 3-4 часа бывают и всё. Чтобы люди оставались здесь, надо их еще чем-то привлекать, другими вещами. Я думаю, на такие моменты следовало бы обратить внимание».

Мы что должны помнить, когда мы собираемся ставить кому-то памятник?

Мы должны знать, что Владимир имеет такую, скажем так, линейную структуру. То есть он вытянут вдоль Клязьмы. Тогда Лыбедь была, здесь была Клязьма, вот он с запада на восток вытянут.

Вообще, как бы памятники ставятся так, чтобы лицо памятника смотрело на юг, чтобы он всё время был освещен. У нас получается так. Наша структура такая, что у нас самое высокое место — кромка Клязьмы, и он [город] потихонечку так идет вниз. Поэтому, по большому счету, [памятники] надо ставить к Клязьме лицом…

[Хор голосов: Спиной к городу!]

… но где их можно поставить? Получается, что у нас правильно был поставлен в свое время памятник Александру II, где сейчас стоит Ленин, вторая его, так сказать, копия памятника.

Рублев как раз наоборот, то же самое, как и Невский, он постоянно в тени находится. Поэтому просто так поставить где-то чего-то не очень будет хорошо. Надо исходить из этих моментов.

Кстати говоря, очень хорошее место у нас, например, где сейчас памятник Фрунзе стоит. Как раз при въезде в город замечательное место. Кстати говоря, так думается, это было бы шикарным местом для памятника Андрею Боголюбскому. Ломать никого не надо. Просто, так как он здесь сидел [в Централе], Фрунзе, он еще не был тогда ни руководителем Красной армии, ни руководителем Южного фронта... Он был Арсением. Арсения, вы знаете, посадили за то, что он совершил покушение на… Он был как бы, скажем так, террористом, а у нас закон о террористах есть: террористам ставить памятники нельзя. Поэтому мы можем перенести [Фрунзе-Арсения] ближе к Централу. Это будет шикарнейшее место для памятника Боголюбскому. Ну да ладно.

Смотрите, дальше такой момент интересный по Владимиру: здесь в исторической части очень мало возможности это все сделать.

Мы здесь много говорим, что [для города важны] Владимир Мономах, Юрий Долгорукий, но, в общем-то, для Владимира больше всего сделал Андрей Боголюбский. К нам туристы едут только затем, чтобы смотреть на то, что от Боголюбского осталось и от Всеволода III Большое Гнездо.

Потом, к примеру, у нас такой абсурд есть, что у нас два памятника Князю Владимиру [Крестителю] в 300 метрах друг от друга. Такого нет нигде. Когда мы хотели поставить второй, который здесь прямо напротив, [там, где раньше было кафе «Блинчики»] я сказал: «Давайте это будет памятник Всеволоду III Большое Гнездо. Все равно же никто не знает, как он выглядит.» Хотя бы был нормальный вариант.

Во-первых, как бы мы ни крутили, скажем так, князь Владимир [Креститель] — это все-таки киевский князь, как бы мы ни говорили. Относительно того, как был основан Владимир, говорят, что, возможно, был основан город, потом его не было, но, по крайней мере, как мне археологи говорят, у нас культурного слоя XI века в городе нет - только начало XII-го и очень много с середины, когда у нас появился Андрей Боголюбский. Это все-таки тот князь, которому мы обязаны всем, я бы так сказал. Наверно, прежде всего ему [владимирцам] надо поставить памятник, потому что получается так, что, в общем-то, ему памятник не поставит никто нигде, потому что он занимался [политическим и экономическим] возвышением [конкретно] нашей земли, в отличие от других [князей]. Естественно, что нам ему и надо ставить памятник. Я уже замучился. Сколько уже? 15 лет ему ставят памятник. Каких только мест уже не перепробовано, но наверно надо к этому вопросу вернуться.

Потом дальше по [памятнику Михаилу] Сперанскому. Я бы разделил точку зрения о том, что первый памятник Сперанскому, если их несколько оставить, всё-таки надо поставить в Черкутино, потому что это его родина и, конечно, на родине он должен быть. А так, будем исходить из того, что у нас много улиц названо действительно выдающимися людьми, замечательными, имеющими отношение к нашему краю, значит, должны на каждой улице стоять памятники этим людям, по большому счету.

И второй момент: Сперанский когда учился в семинарии, она находилась на территории Богородице-Рождественского монастыря, а не в том месте, где сейчас. Конечно, там мемориальную доску интересно было бы поставить.

Дальше - по памятнику Юрию Долгорукому. Была в пятницу, [27 октября] конференция в Суздале. Мы этот вопрос тоже затронули. «Суздаль в истории России» она называлась. Кстати говоря, все суздальские, кто участвовал в конференции, они против установки [памятника Долгорукому] именно в Суздале, и стоит вопрос в принципе правильный. Если поставить памятник Юрию Долгорукому, он, кстати, вы знаете, он уже есть как основателю города в Юрьев-Польском, и поставить его можно было бы, скажем, в Кидекше. Это как раз было место, которое он поднял, основал и там [до сих пор стоит] самый старый белокаменный храм [домонгольского периода в Северо-Восточной Руси] 1152 года - Бориса и Глеба. Наверно, было бы правильно все-таки там сделать, потому что он действительно к этому месту имеет очень большое отношение.

Про [61-ый Владимирский] полк [в годы Крымской войны], наверно, соглашусь с Романом Владимировичем [Евстифеевым]. Он всё сказал здесь по этому поводу: [этот полк, хоть и назван Владимирским, ни к городу, ни к губернии никакого отношения не имеет].