Сергея Русакова, пропавшего неделю назад под Киржачом, нашли живым. Волонтеры «ЛизыАлерт» рассказывают, как спасали пенсионера

Ангелина Еремина (позывной Ангел):

[В пятницу,] 28 июля, в 19:30 мы едем на задачу. В 21:40 выходим на задачу (примерно 1,5 километра галсами по 200 метров, работая на отклик каждые 50–80 метров). Рация не берет, телефон тоже. Проходим один проход.

«Можно я хоть раз отдохну», — говорит Борода и отдает мне оборудование. Беру, идем 200 метров в глубину леса, ветровал такой, что не пройти. <...> Проходим метров 200–300, начинается дождь. Работать будет неэффективно, принимаем решение переждать. Минут через 40 заканчивается дождь. <...> Идем дальше по задаче. Пройдя метров 50–80, сверяюсь с азимутом. Впереди ветровал, свечу фонарем, где обойти. Слева — никак, идем справа. Делаю шаг и сзади слышу от парней: «Смотри!»

В двух метрах дерево лежит, а за ним, буквально в метре, Сергей Иванович. Я отворачиваюсь, слезы градом, мысль в голове: «Все, не успели». Ковальченко подходит к БВП (без вести пропавшему — прим. ред.) и кричит: «Он жив! Смотрите!». Спутанное сознание, в позе эмбриона — все признаки гипотермии. Проверяю дыхание — есть! Тут мне очень помогают знания оказания первой помощи, я же помощник инструктора.

Снимаем с себя одежду, снимаем с деда сырую одежду, подкладываем, укрываем его. Парни стоят по торс голые, я отдаю свою флиску, надеваю сырую футболку. Я потерплю, главное согревать нашего потеряшку. Костер не развести, влажность очень высокая. Клянусь, даже думала сжечь свой портфель, чтобы хоть какое-то дать тепло деду. Дать пить воду Сергею было невозможно, смачиваем ему губы. Связи нет, рация не ловит, Борода залезает на дерево за связью — нет. Вспоминаю указания нашего регионального представителя Марины Дедиц на одном из недавних поисков, что если связи нет, то передавайте срочную информацию через звонок в 112.

Звоню.

— Здравствуйте, мы ЛизаАлерт, на задаче в лесу Киржачского района. Мы нашли Сергея Ивановича. Он жив, но в очень тяжелом состоянии. Передайте в штаб координаты, мы очень ждем помощи для эвакуации.

Через 13 минут после звонка закололо сердце. Мысли в голове: «А точно ли мы все правильно сделали?» Перезваниваю на 112. Оказалось, там неверно записаны координаты, не хватает трех цифр. Повторяю верные. В этот момент штаб уже собрал группу эвакуации (они знали, где наша задача, точно не ошиблись бы). Диспетчер 112 принимает еще раз координаты и создает нам конференц-связь со штабом. Передаем более подробную информацию о состоянии найденного. Дальше согреваем деда, следим за его состоянием. <...>

Эвакуация длится, мне кажется, вечно. Через 1,5 километра Сергей начинает реагировать на свет, дышит уже более уверенно. Было видно, как приподнимается грудная клетка. Я прошу его не сдаваться, повторяя, что мы его вытащим отсюда, чего бы нам это ни стоило. Я ему обещала это и, поддерживая с ним связь, клялась, что вытащим. Спустя еще километр говорю:

— Иваныч, ты помнишь, где оставил-то грибы свои?

Сергей воспроизвел мычание в ответ.

Каждый наш «отдых» ребята меняются местами, но не выдыхаются. Водой смачиваем губы деду. Точно не помню, на каком километре он начал уже улыбаться нам, и у нас получилось напоить его глотком воды из крышки.

В рацию докладывают, что к нам в помощь идут еще девять человек, но выдыхать времени нет, нужно нести. Пытаюсь как-то разрядить обстановку, постоянно общаюсь с дедом. Видим фонари, доходим почти до поля. Вижу в присоединившейся к нам группе Игоря Русакова (сына Сергея Ивановича), прошу его нести отца молча, не разговаривать, просто молча нести, чтобы дед не расслабился и не сдался. Ведь остается совсем немного до выхода к населенному пункту, где нас уже, очень терпеливо, ждет экипаж скорой помощи.

Тут же мои бравые ребятки сообщают, что его можно через поле довезти на машине, разложив сиденья. Будет быстрее, едем. И вот мы уже в населенном пункте, видим машину скорой помощи. Я смотрю на Иваныча и говорю: «Мы смогли, мы вынесли». Передаем его фельдшеру, в тысячный раз прошу держаться за жизнь, я же обещала ему доставить его живым. В ответ Сергей сфокусировал на мне взгляд, улыбнулся и еле-еле слышно произнес: «Спасибо». Это бесценно!

Мария Лебедева:

Семь дней мы бились за жизнь незнакомого человека. Опять все те же и новые люди, такие же красивые девчонки, идущие в ужасный лес, болота и буреломы, выбравшие свой такой нелегкий путь по велению сердца. Разорванная одежда, искусанные лица... Они выливают воду из резиновых сапог, переодеваются, опять идут в лес. В промежутках уговариваем их хоть пару часов поспать.

Связист, наш хороший друг, позывной Хоттабыч, опять трое суток без сна, как и тогда, в 2019-м, наш поиск был у него пятый подряд. Координатор Саша, позывной Абакум, как и тогда, всех настраивает на позитивный лад. Говорит: «Ищем только живого», — и это вселяет в людей надежду, все ему верят и доверяют.

Много ребят из Московской области, родственники нашего пропавшего неустанно идут в лес с группами, кормят уставших поисковиков, заботятся о тех, кто выходит с задач. Местные жители — люди чудесные, с огромным сердцем и желанием помочь, предоставили дом под штаб и отдых для ребят, постоянно несли еду, воду, батарейки и также шли в лес.

Многие учились пользоваться оборудованием прямо в штабе и великолепно выполняли задачи. Вся эта огромная команда непрерывно функционировала на протяжении семи суток, одни сменяли других, спали, работали, возвращались, никто, ни один человек, не опустил рук!

Татьяна Тихонова:

С 22 июля велись непрекращающиеся поиски Русакова С. И. Люди были на месте 24/7. Огромная территория и огромное количество задач. Было задействовано очень много ресурсов: конное направление, направление кинологов, беспилотная авиация.

В выходные, конечно, людей больше. Оно и понятно: в выходные нет работы и так далее. Но в будни, в будни приходилось выискивать каждого, чтобы человек приехал на поиск. Продолжаем активно размещать информацию в социальных сетях Владимирской и Московской областей с целью привлечения внимания граждан к этому поиску. И это дает свои результаты.

Начинаем получать огромное количество звонков от людей, которые просто хотят помочь.

— Дочка, а дедушку в Киржаче еще ищут?

— Конечно, штаб работает непрерывно.

— А помощь нужна какая? Мы, конечно, с моим дедом никуда не сможем поехать, но очень хотим помочь.

— Пожалуйста, помогите распространением информации. Сообщите кому сможете, что на месте очень не хватает людей.

— Да–да, конечно, сейчас расскажем всей нашей деревне. Дочка, можем твой номер дать?

— Конечно, оставляйте мой номер.

Могу предположить, что этой паре было лет за 70, а то и больше, но очень лестно их предложение о помощи.

— Поиски идут?

— Да.

— Что нужно на месте? Еда, вода?

— На месте очень нужны люди, лес очень большой и крайне не хватает людей. Берите с собой готовых и приезжайте.

Звонки продолжаются.

— Увидели посты в социальных сетях, информация там актуальная?

— Конечно.

— А когда можно приехать? Очень хотим помочь.

— Штаб работает 24/7, приезжайте. С собой берите сменный комплект одежды и обуви, воду, перекус и медикаменты, если принимаете на постоянной основе.

И еще...

— Здравствуйте. Это Татьяна? Увидели информацию о поисках Русакова. Есть квадрики, хотим приехать. Скиньте координаты, куда подъезжать. Можем кинуть клич в своём сообществе.

— Конечно, собирайте как можно больше людей. Люди очень нужны!

Таких звонков было очень много. За это огромная благодарность нашей группе репостов. Всю эту неделю мы находились в плотной связи с дежурными единой диспетчерской службы Киржача.

28 июля поиски активно продолжаются. Очередной обмен информацией с ЕДДС (единой дежурной диспетчерской службой — прим. ред.): сколько на месте людей, сколько людей ожидаем, сколько единиц техники. Поиски продолжаются.

28 июля в 23:28 раздается звонок:

— Алло, Таня. Получили входящее сообщение из леса. Нашли. Состояние критичное, срочно нужна эвакуация, теплая одежда.

Диспетчер передает координаты и номер телефона звонившего. Стараюсь быстро записать, руки не слушаются, боюсь ошибиться в цифрах. Я просто не поверила своим ушам. Пытаюсь быстро передать информацию в штаб. Не хватает несколько цифр.

Опять звоню в ЕДДС, перепроверить все цифры координат. Координатор на месте (Абакум) моментально определяет местонахождение Сергея Ивановича. Из штаба в считанные минуты люди выдвинулись на место. И тут начались долгие часы ожидания, мне они показались вечностью.

В этот момент в голове столько мыслей: «Скорее бы дошли до него. Он должен дождаться, он просто обязан дождаться. Ведь наши его нашли. Они с ним. Скорая помощь на месте?» И тут я понимаю: да, конечно, ведь ЕДДС обещали помочь с этим. Звоню опять в ЕДДС, там отвечают, что скорая на месте — ждут.

Получаю входящий звонок от фельдшера: «Мы на месте, ждем. Скажите, если нужно подъехать ближе».

Узнаю в штабе, нужно ли машину скорой помощи переместить ближе. «Нет, там не проехать, дорога вся размыта», — слышу в ответ.

Опять долгое ожидание. Когда ты на месте в штабе, ты это все видишь своими глазами, но когда ты находишься дома, то время, кажется, идет очень медленно. В тот день мне показалось, что оно остановилось.

В 03:49 получаем из штаба заветное НЖ (статус «Найден, жив» — прим. ред.). Я разбудила дома всех своих от радости. Тогда эмоции просто зашкаливали. Мы смогли, мы дожали, мы нашли и, самое главное, — мы успели!