Глава владимирской Росгвардии Алфия Мокшина заявила о «порочности методов и способов работы» силовиков

Начальник управления Росгвардии по Владимирской области Алфия Мокшина отказалась от дачи показаний во время судебного следствия по ее уголовному делу. Мокшиной инкриминируют мошенничество, получение взяток и приготовление к получению взяток, но она категорически отвергает все предъявленные обвинения.

В среду, 5 августа, глава регионального силового ведомства выступила в суде с заявлением, что ее дело «шито белыми нитками», а работа следователей и оперативных сотрудников «порочна с юридической точки зрения». Зебра ТВ приводит выступлении Алфии Мокшиной целиком — с небольшими пояснениями от редакции.

***

Уважаемый суд, уважаемые участники процесса!

В начале судебного процесса, почти год назад, я выразила свое несогласие с предъявленным мне обвинением, сказав о политизированности моего уголовного дела, а также о том, что обвинение основано лишь на непоследовательных, противоречивых показаниях лиц, у каждого из которых был мотив для моего оговора, а также сфабрикованных материалах оперативно-розыскной деятельности.

Мною подготовлены показания, которые достаточно полно описывают реальные фактические отношения, имевшие место в действительности, и раскрывают причины и мотивы возникновения настоящего уголовного дела. Кроме того, в подготовленном мною выступлении показаны порочные с юридической точки зрения методы и способы работы оперативных сотрудников и следователя, которые, не гнушаясь ничем, не побоюсь этого слова — шили белыми нитками материалы своей оперативно-розыскной деятельности и само уголовное дело.

Взять хотя бы примеры с подброшенной — в юридическом смысле, — в момент моего нахождения в СИЗО, красной дамской сумкой (считается, что одну из взяток замначальника владимирской Росгвардии Алексей Прямов передал, воспользовавшись этой сумкой — ред.). Другой пример: уже после завершения расследования, на сопроводительном письме о передаче результатов оперативной деятельности следователю (имеется в виду письмо главы регионального управления ФСБ Евгения Столбина руководителю управления СКР по Владимирской области Александру Еланцеву — ред.), неизвестно откуда появляется печать, на которой указаны несуществующие номера входящих документов.

Трудно не обратить внимание и на факт подготовленного заранее протокола, так называемого отыскания и изъятия денежных купюр, которые, в свою очередь, неизвестно каким образом оказались в сейфе бухгалтерии лечебного заведения города Коломны (речь идет о деньгах, полученных в качестве взятки, которыми Алфия Мокшина, по версии следствия, оплатила услуги частной клиники. Адвокаты обратили внимание, что их изъяли через пять дней с момента оплаты, и вся сумма наличными — 100 тысяч рублей — все это время пролежала в сейфе — ред.). Об этом стало известно благодаря объяснениям понятых, подробно описавших обстоятельства этого процессуального действия. Осталась за кадром информация и о том, чья рука заботливо подготовила необходимые к изъятию денежные купюры и положила их в сейф.

Следствие скромно замолчало данные факты, как, впрочем, и многие другие факты, которые не вписываются в канву обвинения.

Любопытным является и то, что я, будучи в разработке оперативных сотрудников и, якобы, при неоднократном получении мною наличных от Прямова, по странному стечению обстоятельств не была задержана с поличным. Они милостиво неоднократно предоставляли мне «возможность» избавиться от этих денег.

Не меньшее удивление должны вызывать и иные процессуальные «ляпы», нестыковки, противоречия, подтасовки, а также искусственно созданные оперативными сотрудниками и следователем доказательства обвинения.

Все эти многочисленные — назовем корректно — «нюансы» настоящего уголовного дела были тщательно изучены моим защитником на стадии предварительного следствия и защитниками в судебном процессе.

Наше желание провести в суде исследование всей совокупности имеющихся по делу доказательств с учетом уголовно-процессуальных требований по признакам относимости, допустимости и достоверности, а также, помочь суду в установлении истины, подтверждено собранными по нашей инициативе дополнительными доказательствами, в том числе исследованием специалистов АНО «Судебный эксперт», являющейся независимой ведущей экспертной организацией России, с многолетней практикой проведения, как судебных экспертиз, так и внесудебных исследований.

Кроме того, наше желание подтверждено заявленными в суде ходатайствами, однако позиция защиты оказалась гласом вопиющего в пустыне. Из более чем тридцати ходатайств, в том числе о вызове понятых-очевидцев, так называемого, обнаружения и изъятия денежных средств в городе Коломне (о вызове понятых в качестве свидетелей защита просила у суда во время предыдущего дня заседания 31 июля. Судья Юрий Евтухов ходатайство адвокатов отклонил — ред.), практически все были судом попросту отклонены.

Теперь о моём отношении к обвинению.

Меня обвиняют в получении взяток от моих подчиненных. Заявляю на четком русском юридическом языке: взяток я не брала.

Меня обвиняют в мошенничестве в отношении [начальника управления вневедомственной охраны (УВО) по Владимирской области Александра] Севостьянова и [начальника финансово-экономического отдела регионального УВО Ольги] Равковской. Давайте просто включим здравый смысл и элементарную логику: как меня можно обвинять в мошенничестве в отношении Севостьянова, если сама Равковская в суде во всеуслышание заявила, что якобы я ей категорически сказала о том, что денег от Севостьянова не возьму, а сама она заявляла, согласно проведенным ОРМ, что никто никому ничего не давал.

В чем же заключается обман, как утверждает обвинение? В том, что я обещала не взыскивать деньги за вещевку (вещевое имущество сотрудников регионального управления Росгвардии— ред.)? Так я и не принимала решения о взыскании денег за излишне выплаченную компенсацию и, по факту, взыскания денег не случилось.

В том, что я обещала Равковской и Севостьянову, что не буду их наказывать по итогам проверки, но наказала каждого строгим выговором, а документы на назначение Севостьянова на должность начальника УВО отозвала из Москвы спустя неделю после описанных Равковской событий (Александр Севостьянов возглавил региональное УВО в сентябре 2018 года, когда Алфию Мокшину уже отстранили от занимаемой должности— ред.)? Так я такого обещания не давала, то есть не обманывала их. Да это мне и не вменяется обвинением.

На чем основано обвинение меня в мошенничестве? Если посмотреть на доказательства непредвзято, то лишь на показаниях Равковской. Но, во-первых, Равковская лично заинтересована в таких показаниях, иначе может сама нести уголовную ответственность за мошенничество в отношении Севостьянова (согласно показаниям потерпевших, Алфия Мокшина требовала деньги с Александра Севостьянова не напрямую, а через Ольгу Равковскую— ред.), а, во-вторых, Равковская, во время дачи свидетельских показаний, неоднократно была уличена защитой в обмане во время судебного процесса, на что защита обращала внимание суда (вероятно, имеются в виду банкомат, в котором Равковская снимала наличные для передачи взятки Мокшиной, а также то, что показания потерпевшей сильно отличаются от показаний водителя начальника владимирской Росгвардии— ред.).

А чего стоят показания на судебном заседании [бывшего замначальника управления Росгвардии по Владимирской области, майора полиции Алексея] Прямова? При даче показаний на судебном процессе Прямов утверждает факты, которые прямо противоречат видеозаписи, которую он сам и производил: в одном случае он утверждает, что передал мне лично в руки красную сумку, а на видео видно, что он ко мне даже на приблизился. В другом случае, он утверждает, что укладывал деньги в мою черную сумку, в то время как судя по записи отсутствует факт передачи мне сумки и факт помещения купюр именно в мою сумку.

Вместе с этим, в целях правильной оценки судом произошедших событий апреля-мая 2018 года, часть из которых запечатлена на аудио и видеозаписях, которые ранее обозревались в суде, не могу не сказать следующее:

Все разговоры, имевшие место с Прямовым, Кашутиным, Сильчихиным, Просыпаловым (трое последних — начальники районный подразделений регионального УВО, которые через Алексея Прямова передавали взятки Алфии Мокшиной— ред.), Равковской, Севостьяновым, [замначальника владимирской Росгвардии, полковником полиции Андреем] Бодягиным касались сугубо служебных вопросов, связанных с недостатками, выявленных ревизионной комиссией нарушений; способами устранения недостатков; размерами необходимых для внесения денежных средств, в соответствии с объёмами установленных недостач по конкретным подразделениям.

Основная задача, поставленная округом передо мной, как руководителем территориального подразделения Росгвардии во Владимирской области, была организация устранения выявленных комиссией нарушений в рамках проверки ещё до её завершения (по версии следствия, все инкриминируемые ей преступления Алфия Мокшина совершила в апреле-мае 2018 года, когда во владимирском подразделении Росгвардии проходила проверка финансово-хозяйственной деятельности— ред.).

Поскольку большинство аудио и видео записей не содержит начала и конца разговора, судить объективно об истинном их содержании человеку, который не присутствовал при диалогах и не слышал их полностью невозможно.

Что касается Коломны (в этом городе находилась частная клиника, где Алфия Мокшина якобы расплачивалась деньгами, полученными от подчиненных в качестве взяток— ред.), то проведенное оперативное мероприятие по изъятию заранее заготовленных и аккуратно уложенных в сейфе необходимых для обвинения денежных купюр, возможно, представляет собой проявление «высшего мастерства» оперативной работы, но с точки зрения минимального представления о правах любого человека на безопасность от произвола силовых структур, является ничем иным, как проявлением низкопробной фабрикации доказательств по уголовному делу, а не признаком «профессиональной удачи», якобы позволившей обнаружить необходимые купюры в фирме с миллионным суточным оборотом денежных средств, да при этом спустя только 5 дней с момента произведенной оплаты.

Интересен тот факт, что деньги, изъятые в Коломне 15 мая 2018 года, описаны в протоколе изъятия в той же последовательности, как и были выданы месяц назад оперативником регионального управления ФСБ Прямову.

Но все эти размышления имеют значение лишь тогда, когда есть желание смотреть на фактические события не через прицел прокрустова ложа обвинения, а свободно, открыто и непредвзято, не изменяя и не отбрасывая, и не уничтожая все, что не вписывается в канву обвинения.

Мне показалось, с учетом ранее сказанного, что такого подхода к анализу и оценке доказательств пока недостаточно, что и явилось причиной принятия мною решения отказаться от дачи показаний в настоящем процессе. Судебное заседание от 31 июля 2020 года лишний раз убедило меня в правильности моих оценок.

Кроме этого желаю сказать следующее.

Я, полковник полиции, Мокшина Алфия Рашитовна, в начале судебного процесса говорила о том, что надеюсь на справедливое правосудие, одними из главных принципов которого являются законность, равноправие сторон и установление истины на основе всестороннего исследования доказательств, обеспеченных нормами процессуального законодательства.

Однако, защитники достаточно грамотно и полно раскрыли мне глаза на показатели «результативности» качества предварительного следствия, которые «бьют» все мыслимые и немыслимые мировые рекорды, ведь наличие вынесенных по стране на их основе оправдательных приговоров даже меньше величины статистической погрешности и составляет почти 100 %.

В этой связи, Ваша честь, говорю вполне искренне, и это крик моей души: я давно уже покаялась в своих грехах и каюсь до сих пор. Богу дано знать всю правду о жизни человека. А когда такие как свириденковы, ивановы (имеются в виду бывший оперативный сотрудник регионального управления ФСБ Евгений Свириденков и следователь по особо важным делам управления СКР по Владимирской области Сергей Иванов. Свириденков с помощью Алексея Прямова собирал доказательства преступлений Мокшиной, а Иванов расследовал ее уголовное дело— ред.) ради галочек в статистической отчетности и для получения преференций по службе сознательно готовы извращать и искажать реальные события, выступили режиссерами, сценаристами и постановщиками спектакля под названием «Уголовное дело», забывается одно и самое важное — судьба человека, а ведь для меня и моей семьи — это борьба за жизнь.