Письма из Владимирского централа

Глава компании «МРГ-Инвест» Александр Филиппов в июле 2016 года был осужден на 4 года лишения свободы с содержанием в колонии общего режима. Это лишь одно из уголовных дел, активно возбуждаемых в отношении него правоохранителями и с пристрастием анонсированных губернатором Светланой Орловой.

Сейчас Александр Филиппов находится во «Владимирском централе», участвует в судебных заседаниях по второму уголовному делу (два еще на подходе), готовится к рассмотрению апелляционной жалобы на решение Гусь-Хрустального городского суда в областном и успевает делиться своими мыслями с читателями своего блога, который ведет адвокатФилиппова Михаил Овчинников. Очередное сообщение появилось 22 августа.

В заложниках у веры в справедливость

Прошли уже более двух месяцев с момента моего ареста и осуждения. Естественно, в двух словах сложно выразить своё психологическое состояние. Но отнюдь не кардинальная смена обстановки и не физические условия существования оказывают на меня наибольшее воздействие, хотя и это тоже важно. Более всего мне не дает покоя то, что произошло со мной в «правовом поле». Мне до сих пор трудно поверить, что совершенно невиновный человек может оказаться в тюрьме. И дело здесь абсолютно не в случайной судебной ошибке.

Говорят, «от тюрьмы и от сумы не зарекаются», и я тоже полностью разделяю эту народную мудрость. Но целых три года, пока длилось мое уголовное преследование, я каждый день анализировал происходящее и спрашивал самого себя, где, в каких действиях, в каких поступках или даже словах я мог допустить ошибку и преступить закон. Даже если это произошло невольно, какую статью какого закона я нарушил. Я спрашивал себя и не находил ответа. Не находил своей вины в том, в чем меня пытались обвинить и с завидным упорством продолжают обвинять, ни чем это не подтверждая.

Внутренний диалог закончился ровно в том момент, когда судья Гусь-Хрустального суда Лошаков зачитал приговор. В одно мгновение я понял, что нахожусь совсем в иной реальности, нежели представлял. Вместе с адвокатом я подбирал и выстраивал аргументы в свою защиту, готовил доказательства, подыскивал разумные и логичные доводы, чтобы опровергнуть и без того абсурдные обвинения в свой адрес, предполагал, когда и как я сообщу всё это суду. Оказалось, что это никого, включая судью, не интересовало. Обязательная и непреложная стадия судебного процесса, касающаяся подробного и беспристрастного рассмотрения представленных стороной защитой доказательств, в моём случае оказалась банально ненужной.

Сторона обвинения в лице следователя и прокурора была дополнительно усилена судьёй, чтобы фальшивя и не попадая в ноты, разыграть перед нами плохо поставленный и скверно сыгранный водевиль. «Зрители в зале» цепенели от удивления, но заказчики этого «концерта по заявкам» аплодировали. Ведь цель, невзирая на средства, была достигнута.

Теперь я прекрасно осознаю, что за каменными выражениями лиц судьи и прокуроров, за той лёгкостью, с которой они закрывали глаза на все наши попытки вести процесс в законном русле, скрывалась бездушная «судейская машина», работающая по заказу. Она настроена на вынесение решений, которые в принципе не могут иметь ничего общего ни с соблюдением закона, ни со справедливостью. Очевидность этого факта не просто срывает завесу с тех процессов, которые творятся сегодня в судейском сообществе, по крайней мере, нашего региона, она пугает и заставляет задуматься.

Как же дальше будет развиваться российское общество, если закон не только не действует, а превращается в примитивную дубину – оружие против неугодных? К сожалению, это не мои выдумки, а констатация фактов на примере беззаконного судебного процесса, в котором я, помимо своей воли и желания, выступил в роли жертвы.

Несмотря на декларацию состязательности в судебном процессе, сторона обвинения представляла свои доказательства на протяжении семи месяцев, а мне и моему адвокату суд, с учётом перерывов и удаления судьи в совещательную комнату, выделил лишь несколько часов на то, чтобы опровергнуть надуманные обвинения, попытаться привести свои доводы и представить необходимые доказательства. Всего этого нам сделать не удалось. По большому счету, нас просто лишили права на положенную по закону защиту. Беззаконно и беззастенчиво.

Более того. На протяжении всего судебного процесса прокуроры, как и следователи до них, так и не смогли чётко сформулировать, в чём конкретно меня обвиняют. Конечно же, в материалах дела фигурирует конкретная статья, и даже есть обвинительный приговор, облеченный в некую словесную форму. Но при ближайшем рассмотрении и внимательном изучении в «доводах» обвинения кроме игры словами и подтасовки фактов ничего нет. С таким же успехом можно остановить на улице любого человека, предъявить ему обвинение в убийстве и, не имея на руках ни трупа, ни орудия убийства, посадить его за решётку.

Я отдаю себе отчёт в том, что слова человека, который находится в тюремном заключении и пытается апеллировать к справедливости, не имеют той убедительной силы, которая могла бы открыть всем глаза на правду. Однако любой, кто действительно захочет узнать правду в моем деле, например, представитель СМИ или сотрудник надзорных органов, без труда может проанализировать обстоятельства дела и убедиться в несостоятельности обвинений.

Все данные находятся в открытом доступе. К сожалению, мало кто сегодня заинтересован в подобных действиях. Искать правду в наши дни не столько трудно, сколько невыгодно и даже опасно. Может быть, именно этим обстоятельством и продиктована позиция суда, который прекрасно понимал, насколько опасной станет ситуация для конкретных людей, когда в зале заседания стороной защиты будут приведены красноречивые, убедительные и выстроенные доказательства моей невиновности, когда на правду уже нельзя будет закрыть глаза

(продолжение следует)