Великую поэтессу помянули в узком кругу

В субботу, последний день пребывания в России пояса Пресвятой Богородицы, приложилась к святыне, простояв в очереди к храму Христа Спасителя всего три с половиной часа. На следующий день я пошла на Новодевичье кладбище, предположив, что после панихиды родные и близкие Ахмадулиной придут на ее могилу где-то часам к десяти. В тиши зимнего чуть морозного утра я нашла, при помощи старичка-старожила, холмик с деревянным крестом и двумя фотографиями, сделанными мужем поэтессы, театральным художником Борисом Мессерером. Рядом с ее последним пристанищем - могилы Виктора Черномырдина и Ии Савиной, тоже пока без памятников, с деревянными крестами.
Я побродила по соседним аллеям - ни прессы, ни поклонников творчества Беллы Ахмадулиной, которую все так единодушно провозглашали самой красивой и романтичной поэтессой нашего времени, не было. Вскоре подошел Борис Асафович Мессерер с шестью пластиковыми ведрами и цветами.  Мы вместе начали наводить порядок на могиле Беллы - разравнивать и подсыпать песок. Он сказал, чтобы я не подравнивала землю голыми руками, потом попросил меня помочь покрасивее уложить гвоздики и тюльпаны. Мы практически не разговаривали - Борис Асафович был поглощен своими мыслями и чувствами. Обыкновенный пожилой человек, скромно одетый. «Она в крещении ведь Анна была?» - спросила я Мессерера. Он подтвердил, и я прочитала молитву о упокоении рабы Божией Анны.
Часа через два подошли родственники и близкие, в том числе дочь поэтессы (тоже Анна), она держала в руках молитвослов.  Был один московский журналист, а всего нас собралось человек восемь, не больше. Постояли, молча покурили. Сиделка Беллы Ахатовны Елена (так она мне представилась) поместила на могиле пучок горящих иерусалимских свечей. Она - коллега Мессерера, архитектор, оставалась с больной Беллой Ахатовной, когда муж уезжал. Не подозревая, что я приехала из другого города и человек в общем-то случайный для близкого круга, меня пригласили на вечер памяти поэтессы в театр-мастерскую Петра Фоменко. В театр я пришла первой - другие мои дела в Москве были уже завершены. «Это наш самый первый гость», - заботливо и тепло сказала контролерам на входе архитектор Елена. И меня пропустили. Я сняла куртку в еще совершенно пустом гардеробе. Через полчаса начали подходить приглашенные. Зал и балкон театра заполнились полностью. Выступали Андрей Битов, Борис Мессерер, звучали стихи Беллы Ахмадулиной и еще музыка. Я потихоньку снимала, хотя это и было запрещено, вечер памяти на кинокамеру. Во Владимир я привезла еще кадры с Новодевичьего кладбища.

Автор: Мелания Витальева.